Островитяне. Мэри Элис Монро

на место, взял другой. На сей раз открывал его аккуратно. На вид – салат с макаронами, но, понюхав, я чуть не бросил его на пол.

      Я открывал контейнеры один за другим, проверял, чем пахнет. Когда закончил, меня подташнивало. Все оказалось непривычным, да и несъедобным. Хоть бы замороженную пиццу, что ли!

      В животе опять заурчало. Ясно, видимо, я тут умру не от скуки. А от голода!

      Тут я вспомнил про хлеб, который принесла Лоуви. Еще оставалось полкаравая. Я отрезал себе большой кусок, обернул бумажной салфеткой. Молоко выглядело подозрительно, и я налил себе воды из фильтра в высокий стакан. С этой своей добычей забрался назад в лофт. Залез в кровать, погасил лампу и стал жевать хлеб, одновременно глядя через окно, как по лунному небу несутся низкие облака.

      Подумал о папе – как он лежит в больничной кровати. Нас разделяли сотни миль, но мы лежали под одной луной, одними звездами. Я гадал, видит ли папа ночное небо. Хочется ли ему есть. Больно ли ему. Думает ли он про меня.

      И не стыжусь признаться: в тот вечер я помолился.

      – Завтракать! – долетел снизу громкий голос Хани.

      «Мамочки, – подумал я. – Если и может быть что-то хуже тропической депрессии, так это еда от Хани».

      Я вылез из кровати, спустился на первый этаж, плюхнулся на деревянную табуретку рядом с кухонным уголком, смахнул крошки, прежде чем поставить локти на стол.

      – Доброе утро, Джейк, – сказала Хани.

      Она была еще в пижаме и шлепанцах, как и я. Мама с папой всегда заставляли меня умыться и одеться, прежде чем сесть завтракать. «Порядок есть порядок», – любила говорить мама. Родители – люди военные, они не разгуливают по дому в пижамах.

      Хани стояла перед холодильником, а я не мог понять, как она разберется, что у нее лежит в этих контейнерах.

      – Я, похоже, вчера рано заснула и забыла про ужин. Ты уж прости, – сказала Хани. – Когда живешь одна, такое позволительно, но теперь я ведь должна и про тебя думать тоже, верно? Растущему организму необходимо питание. – Она подала мне упаковку апельсинового сока. – Что-то я вчера расклеилась.

      – Заболела? – спросил я, наливая сока в стакан.

      – Да вчера погода была неважная. А сегодня вон солнце светит, да? – добавила она гораздо бодрее. – Я делаю омлет. Будешь?

      Я посмотрел в миску и увидел, что омлет она делает из свежих яиц, которые принесла Лоуви.

      – С удовольствием. И можно мне еще кусочек хлеба, который принесла Лоуви?

      – Бери, конечно, – сказала она, выливая взбитые яйца на горячую сковороду. – Хорошо у нас этот каравай пошел.

      Я не ответил, просто отрезал два ломтя хлеба и положил в тостер. Я смотрел, как Хани открывает маленький контейнер из холодильника, принюхивается.

      – Пахнет, кажется, ветчиной. – Она протянула контейнер мне. – Хочешь?

      – Нет, спасибо, – торопливо ответил я. Это я точно есть не буду.

      Холодильник напоминал машину времени. Да и вообще, насколько я видел, почти все в кухне уже