Познакомлюсь с принцем. Не Золушка. Антонина Циль

не в себе!

      – Тем более! Немедленно проводи сестру наверх!

      – Ладно, ладно!

      Девушка с корабликом негодующее топнула ногой, но все-таки пошла к дверям. Таня поднялась и с трудом двинулась следом. Не только ноги, но и все тело подчинялось плохо. Слуги в ливреях, видимо, те самые Тонз и Марсак, поклонились и раскрыли створки.

      Татьяна постаралась сосредоточиться на планировке этого странного места. В ее ближайшие планы входили побег из костюмированного бедлама и поиск нормальной клиники.

      Слегка переваливаясь с боку на бок, Таня вышла за Онцией. «Сестричка» шустро топала впереди, шевеля торчащими лопатками. Коридор-галерея из гостиной вывел девушек в холл – целый лабиринт с каменными лестницами, позолоченными дверьми и мраморным полом.

      – Ты же не думаешь, что я буду тащиться с тобой наверх? – сказала Онция, обернувшись и указывая на одну из лестниц. – Сама доволочишь свою тушку в комнату. Ножками, ножками.

      «Тут явно проводится реалити-шоу с героями, заброшенными в условия семнадцатого-восемнадцатого века, – с облегчением подумала Татьяна. – Нужно объяснить, что я не при делах».

      Холл был украшен зеркалами, и, проходя мимо одного из них, Таня замерла. Она готовилась увидеть свое раздутое отражение, но реальность превзошла все ожидания. Из зеркала на нее смотрел… совсем другой человек. Внешне ничто не связывало девушку в отражении с Татьяной, разве что темные волосы, да и то, у пышечки в розовом они были длинными и волнистыми.

      Таня вздохнула – у зеркальной девушки заколыхалась грудь. Таня подняла руку – и пампушка повторила ее жест, добавив к нему звук затрещавшего в подмышках платья. Глаза у девушки были карими, а не серыми, зубы крупными и белоснежными, как жемчуг – в этом Таня даже могла ей позавидовать, но фигура в целом… Платье с воланами и кружевом в каждом возможном и невозможном месте превращали и без того полную девицу в многоярусный торт с избытком розового крема.

      – Трындец, – растерянно проговорила Татьяна вслух. – Это же… это же просто… сон, да? Мне все это снится.

      Онция фыркнула и закатила глаза. В отражении она смотрелась еще худее, и Таня заподозрила, что зеркала в замке стройнят его обитателей. И если они их стройнят…

      Таня почувствовала, что отек Квинке уже близок, если не медикаментозный, то нервический. Она была в чужом теле, и сновидением здесь и не пахло!

      Рассмотрев лицо сестры, Онция слегка смутилась и все-таки отвела «Тьяну» в ее комнату. Таня ничуть не удивилась, попав в помещение, куда могла бы вместиться все ее съемная квартира.

      У стены громоздилась огромная кровать с розовым балдахином, ноги проваливались в пушистый ковер… тоже розовый. Разнообразие в цветовую гамму вносила лишь обивка стульев и кушетки – нежно-сиреневая.

      Онция оставила сестру, строго наказав той «воспользоваться нюхательными солями и взять себя, наконец, в руки», и удалилась, высокомерно задрав длинный нос. Таня присела на кровать. Вернее, провалилась в перину под розовым покрывалом. Ее тело