Идущий в тени 3. Марк Амврелий

ругает – склоняй голову, если хвалит – принимай как дар, с уважением. Если…

      Я положил руку ему на плечо, прерывая речь, звучащую как давно заученное правило, настолько она была последовательна и нудна.

      – Я понял. Спасибо.

      Многие правила являются логичными, обычная дань уважения старшим, а вот некоторые служат как рамки, удерживающие иерархическое расстояние для более удобного правления.

      К кругу мы вышли неожиданно, вроде бы обычная улица, проходящая между полуразрушенными домами, но раз, и мы уже вышли к площади. На площади горел костёр, освещавший ровным светом лица пяти существ. Они сидели полукругом, о чём-то тихо переговариваясь. При нашем приближении они прекратили разговор и застыли с каменными лицами. Во всяком случае, они так считали, малочисленность подданных не ставит их ни в какое сравнение с королями людей, например, эти лица я читал как открытую книгу, тогда как даже на лице малоопытного Георгия Дерека прочитать эмоции весьма сложно.

      Мы подошли к ним на расстояние пяти метров, и Глоролх склонился в почтительном поясном поклоне, задержавшись в этой точке на пять секунд, и лишь затем распрямившись, при этом его взгляд был обращён в пол. Я же лишь сделал уважительный поклон головой, но как равным, и пытливо изучал лица. Я не входил в число их подданных и не видел причин для раболепства, напротив, считал, что это может стать стеной в деловых отношениях. Глоролх попытался взять меня за рукав, дабы я совершил ритуальный поклон и следовал их традициям, но я лишь мягко убрал его руку и прошёл вперёд на пару метров. Подошёл бы и ближе, но тогда из моего зрения пропадали старейшины, сидящие с края полукруга. Взгляд старейшин изменился с изучающего на злобный, я хотел уже начать речь с нейтрального приветствия, но сидящий по центру нарушил мои планы, резко рявкнув:

      – Кто ты такой? Как ты смеешь подходить к старейшинам ближе положенного?!

      Приветствие застыло на моих губах, я встал перед дилеммой: вести себя напористо и грубо или попытаться сгладить углы. Пока я думал, не дождавшийся ответа, старейшина заорал:

      – Ты своей смерти хочешь?!

      Решив наконец со стратегией разговора, я ответил:

      – И тебе привет.

      Лицо старейшины замерло. Этим ответом я показал его невежей, не здоровающимся с гостем, и при этом ответил весьма дерзко, обратившись к нему на ты и акцентируя на этом внимание.

      – Что ты себе позволяешь, сопляк?!

      Сказано это было сквозь зубы, с едва сдерживаемой яростью. Интересно, не будь при мне оружия и того инцидента в переходе, он бы на меня кинулся?

      – Я здоровался за руку с королями и обращался к ним на ты, стоял во главе войска и привёл его к победе, я выходил один против тысяч и остался жив, я ношу статус друга бога! А кто ты?! По какому праву требуешь от меня уважения?!

      Сказал я это с яростью, с рычащими нотками, которые проскальзывали даже при отсутствии подобной буквы у Булроушей. Едва слышное перешёптывание стихло, все вокруг замерли. Отголоски моих слов звенели и отражались в провалах окон, пока наконец не затихли.

      Буравящий