Хроники закрытого города. Улана Зорина

да открытая!

      Всей душой своей бессмертной, всем телом бренным принимаю я Дар Богов древних, суровых, да справедливых.

      Отныне нет для меня больше Триединого, гордого, да безответного.

      Вам я готова служить всем существом своим век от века да по своей воле!

       Певучие слова лились жарким потоком прямиком из наивной души девичей, а ноги, словно чужие, вели её вдаль. Она и не заметила, как ровная земля сменилась крутым склоном, как бурелом исчез, а чёрную землю покрыли крупные глыбы. Там, в центре одной такой, она и узрела его. Ответ на свои богохульные мольбы. Угловатый, бесформенный камень, внутри которого, казалось, бушевала чуждая жизнь. Сотни мелких мерцающих искр хаотично метались в янтарном мареве, сталкивались друг с другом и вспыхивали, сгорая, чтобы вновь появиться в жидком золоте чрева дивного камня.

       Ярким сиянием мгновенно очаровал её Дар Богов. Окружил теплотой неведомой. Проник в душу ласковым шёпотом. И она приняла его. Открылась навстречу прекрасному, невероятному и волнующему. И покинули разум тревоги. И взглянула она со стороны на поступок свой нечестивый, неправильный. Да на Маланьи угрозы нелепые. На обещания Никодима обманчивые. И такая злость обуяла Агафью, что скрипнули зубы и стиснулись кулаки.

      ***

       Вернулась Агафья в деревню спокойная и умиротворённая. За пазухой белой рубахи ей душу грел мерцающий подарок древних Богов – угловатый янтарь.

       А потом понеслось…

       Тяжело захворала Маланья, да и отдала Богу душу, не дожив до следующего полнолуния. Косо сельчане стали смотреть на Агафью. Ну а той хоть бы хны. Ходит по селу лебёдушкой чернобровой. Изредка лишь нет-нет и обдаст вдовца жарким взглядом, но большего не дозволяет, да к себе не подпускает никого. Всё одна да одна. С каменюкой жёлтым всё носится, да спросишь, ни в жисть не покажет. Стали шептаться о ней люди. То Клавка на неё буркнула, а на завтра её бурёнка дубу дала. Или мужик лапищи к ней протянет, да так и сляжет на следующий день хромой да хворый. Справедливо сказать, немало и хорошего от неё люди видели. То младенца поможет принять. То девчонке на суженого погадает, да так, что как по писанному всё исполнится.

       Стал бояться Агафью неотёсанный люд. Не понимая её ворожбы, на дьявольщину грешить начали. Так и пришли однажды к её хате с факелами наизготове. Гнать ведьму с села, подобру-поздорову, да гнездо ведьмовское спалить.

       Видела всю честную компанию из окна девка, да успела сбежать. Вывел её, уставшую и оборванную, янтарь к домику на болотах, да так и осела Агафья там. Деревенские прознали про то, но вместо того, чтобы дальше гнать ведьму прочь, они тайком друг от друга стали снедь ей таскать да одежду, за помощью хаживать. Да грехи свои тяжкие перед девкой замаливать. Только один Никодим не ходил. Как желала вдовца девка, как звала ночами лунными шепотком при открытом окне, да так и не дождалась, не дозвалась.

Глава 3

       И вот теперь настало чёрное время, Агафья сама в деревню пришла. Всё такая же стройная да красивая. С длинными косами цвета воронова крыла да пухлыми