Тишина. Алексей Сергеевич Банный

будет даже себе, не то что Софии. Одна мимолётная мысль об этой девушке придала Сергею столько сил, что он решительно перешел в наступление. В сущности, он уже все равно потерял работу, и терять-то было нечего, кроме остатков собственного достоинства.

      – Где ведомости и расчетные листы?! – дрожащий, давно отвыкший угрожать голос отчетливо отдавал металлом. – Я требую!

      – Требует он! – выкрикнул в ответ Николай. – Покажи ему, пусть увидит!

      Екатерина Ивановна молча достала из шкафа увесистую папку с надписью «Премия, две тысячи двадцать второй год», наугад вынула несколько бумажек, и швырнула их в лицо Сергею.

      – На, смотри! Ты в каждой ведомости расписался, псих!

      – Я нигде не расписывался. И никакой премии не получал! Почему они тогда не приходили мне на карту?

      В бумаги он, тем не менее, заглянул, и в каждой напротив его фамилии и суммы премии стояла его не сложная в общем роспись. Сергей поднял на оппонентов полный растерянности взгляд.

      – Убедился, Сережа? – Николай Алексеевич скривился в презрительной ухмылке. – Премия всегда выдается наличными, на руки. И твоя баранья подпись на месте. Или ты думаешь, что…

      – Ты подделал ее! – Сергей с размаху ударил своего начальника по лицу.

      На отчаянный визг главного бухгалтера в кабинет кто-то ворвался, но Сергей уже не видел, кто именно. Кто-то повис на его плечах, уволакивая из кабинета и не оставляя ни одного шанса ни доказать свою правоту, ни даже отомстить.

      – Пиши заявление, ублюдок! – донеслось вслед ему из кабинета. – Сегодня же!

      Потом Аксатов долго умывался, больше держа руки под упругой струей теплой воды, приходил в себя после вспышки ярости, даже в какой-то момент украдкой вытирал проступившие от охватившего его отчаяния слезы и думал, что делать дальше. Хотелось отомстить, жестоко и безжалостно, унизить, растоптать и этого урода Николая, и его мамашу, а заодно и всю эту проклятую фирму.

      Нельзя так с людьми! Нельзя вытирать ноги о человека, который восемь лет без больничных и нормальных отпусков верой и правдой выигрывал для них конкурс за конкурсом, брал контракт за контрактом и по их вине влачил жалкое, нищенское существование, сжирая сам себя самокопанием. Сергей еще раз ополоснул лицо водой, и посмотрел на свое отражение в зеркале офисной уборной.

      – Плевать, – негромко сказал он своему отражению. – Без работы не останусь. А с этими уродами обязательно что-то придумаю. Поплатятся, за все…

      Еще через час Аксатов вывернул в свой потрепанный временем рюкзак содержимое небольшого выдвижного ящика, единственного запираемого на ключ. У него должен был быть сейф, но на такой дорогой аксессуар у начальства вечно не хватало бюджета. Ничего ценного в этом ящике Сергей не хранил, просто памятные распечатки с интернета и накопившиеся бумаги с его персональными данными, которые он не хотел оставлять, да стопка нарезанных под удобный формат листов для заметок. Последние два года он старательно собирал эти листы,