Лента Мёбиуса. Социальная драма. Ярослав Шумахер

возвращался на берег, также осторожно подступаясь к нему, выползал на каменистый берег.

      Камни были горячие, Цадик осторожно ложился, на них, по несколько раз обжигая живот, отлипал от камней из-за нестерпимой боли, он терпел эту боль, чтобы, наконец, можно было улечься и получить целебное прогревание. И потом поворачивал голову в профиль, Цадик обычно доставал майку из пакета и прикрывал ей голову, так он лежал, распластанный на камнях, созерцал кайму бухты береговой линии, слушал прибой. Потом он переворачивался на спину, и также осторожно устраивался на раскалённых Солнцем камнях, лежал, обкладывал живот горячими камнями, это была терапия, это было камне лечение.

      марионель

      Марионель появилась внезапно в его жизни, словно чёрная пантера с берегов Слоновой Кости, хотят она была и вовсе не оттуда, она была из Гвинеи Бисау. В один из вечеров, Цадик, уже обжившийся, этот отпуск набрал обороты, и минула добрая половина. Цадик вальяжно порой попивал Хадыженское, сидя в беседке во дворе или на кухне.

      Он также познакомился с молодой довольно ещё женщиной, которая приехала туда с двумя детьми и мамой. Ольга намекнула ему, что женщину эту оставил муж, и она страдает, и Цадик такой щеголеватый, загорелый и раскованный, ходил, играл на гармошке и быстро привлёк к себе ее внимание.

      К этому времени Цадик уже жил какой-то бессознательной жизнью, вернее, он перестал придавать значение своим каким-то страданиям, страхам и надеждам. Он будто стал оправдывать ожидания окружающих, не боясь поплатиться за это, потому как вся прежняя жизнь была борьбой и ломкой с этими ожиданиями других, и его порой неспособностью соответствовать им и себе.

      Здесь же, он будто школьник, да, совершенно как школьник играл роль беспечного ребёнка, волею судьбы выброшенного сюда на отдых! И все же он был слегка огорчён, потому как вот только он расслабился, пришло известие от сестры и потом отца, что умерла тетка, которую опекал отец. И это известие Цадика пошатнуло, он понимал, что жизнь неумолима в своём кощунстве, она отнимает дорогое и памятное, и в итоге она отнимет все. Цадик только отпустил от себя эти бесконечные переживания, и тут опять смерть, будто подстерегающая из-за кулис этого до жути странного и несбыточного спектакля.

      Девушку звали Лора, она была по школьному сложена, с длинными стройными ногами, маленькой грудью и светлыми короткими волосами, обычно забранными на затылке в кулёк; с заострённым крысиным лицом и носом будто фрегат. Да, нос определено походил на корму фрегата! Женщина, совершенно непритязательная глупая и походящая больше на заблудшую козу с участливыми глазами, совершенно детская, и совершенно доверчивая.

      Цадик, обычно разбирающийся глубоко в людях, сразу понял все это по первому облику ее, и все же он был теперь сам собой, да, и какое дело было ему на ее отношение, впечатление, образование. Теперь все происходило иначе, по неведомым