Моя шляпа, мое пальто. Александр Шкурин

и тебя посодют, – радостно проскрипела бабка. – Спать ложись.

      Гриша – Гулам не обратил внимания на бабкины «пожелания» и нырнул под одеяло. Однако сразу уснуть не удалось. Вспомнились события прошедшего дня. Особенно понравилась дознавательша – Настена Борисовна, её точеная фигурка и длинные стройные ноги. Она села на стол и, задрав подол, развела в стороны ноги, провела розовым язычком по нижней губе, а потом поманила пальцем. Рука привычно нырнула в трусы, и он стал дрочить, представляя себе обнаженную дознавательшу. Он не пользовался успехов у женщин. Виной тому была субтильная кавказская внешность. Однако мужская сущность требовала женского тела, и он нашел отраду при помощи безотказной Дуньки Кулаковой, что каждую ночь приходила на помощь. Дунька была чуткой, отзывчивой, а какие у неё были нежные ручки! Гриша – Гулам достиг оргазма, по пальцам потекла липкая теплая жидкость. Настена Борисовна нежно погладила по щеке и поцеловала в губы. Осчастливленный, герой-любовник уснул.

      2.

      Опер ехал за рулем беспородного «китайца»-паркетника, который ловко притворился внедорожником, когда его покупал. Он ласково назвал купленную машину «мой китайчонок». Корпус машины был уже тронут коррозией, но двигатель и ходовая были в порядке. Поэтому и продавалась сравнительно дешево, хотя опер в очередной раз убедился, что надо было не жаться, а купить машиненку подороже, но деньги… Вечная болезненная тема для любого полициянта, чье денежное довольствие не очень велико. Опер дослужился до капитана, и очень хотел получить майорские погоны, но, как назло, не было свободной майорской должности. Однако он не собирался быть вечным капитаном и уходить на пенсию с четырьмя звездочками на погонах. Большая, хоть и одинокая звезда на погонах, лучше россыпи четырех мелких звездочек, и пенсия майора выше, чем капитанская, поэтому постоянно узнавал в кадрах об освободившихся майорских должностях. Даже коньяк кадровику поставил и намекнул о будущей благодарности.

      Который день подряд моросил мелкий октябрьский дождь, и скрипели дворники, размазывающие капли по лобовому стеклу. От беспрестанного дождя день был серым и невзрачным, и под стать тяжелому дню было подавленное настроение. Хотелось солнца, тепла, но погода и на ближайшие дни ничем не могла обрадовать, дожди, бесконечные дожди. Беспросветная серость и безнадега. Как раз про такую погоду говорил его покойный наставник, старый опер, что впору кого-нибудь пристрелить, а потом быстренько «найти» настоящего преступника, чтобы не выматывал душу бесконечный дождь, сыпящийся с небес.

      Мокрая лента дорога убегала под колеса, мимо проносились встречные автомобили, обдавая китайчонка залпами грязной воды, заливавшей лобовое стекло. Мгновенно становилось темно, дорога исчезала, пока неспешно двигающие дворники размазывали грязь по стеклу. Вновь появлялась мокрая лента дороги, и грязные встречные автомобили в туче брызг. Обочины плотно обступили деревья, задравшие к низкому свинцовому небу голые ветви-руки. Деревья давно сдались мокрой холодной осени.

      Опер, закурив очередную сигарету, приоткрыл боковое стекло, и в