Запах анисовых яблок. Ахат Мушинский

большая, толща ила с многоэтажный дом… Специальные экспедиции снаряжались, водолазы лазали – без толку. Так и я с ней. Продолжая сравнение с озером, накупался, наглотался, а главная, глубинная тайна её так и осталась тайной.

На мосту

      Мы стояли с ней на стареньком мосту через безымянную речушку и следили, как за лугами садится на макушки деревьев далёкого леса по-крестьянски натруженное, красное солнце. В затоне неистово квакали лягушки, по большаку, незаметно приближаясь, пылила корова, погоняемая босоногим одуванчиком в вислом, с чужого плеча пиджаке. Это был последний наш с нею день в санатории.

      – Скоро вернёмся… – сказала она. – Скоро вернёмся – каждый к своей жизни.

      – Да-а…

      – Ты выпустишь книжку. Шумный успех, поклонницы…

      – Да-а…

      – У тебя много поклонниц?

      – Уйма.

      – К которой ты в первую очередь-то?

      – Там видно будет.

      – Ты выпустишь книгу, а я выпущу в свет своих питомцев, школяров своих неугомонных, и возьмусь за новых, совсем ещё беспомощных, желторотых, возьму каждого за ручку… Ты помнишь свою первую классную руководительницу?

      – Я всех их помню, но вот помнят ли они меня?

      – Разве всех учеников упомнишь?

      – Точно. Недавно встретил свою первую учительницу, – сказал я, отвернувшись от стремительно исчезавшего солнца.

      Она не последовала моему примеру, продолжала следить, как дородное, расплывшееся солнце погружается в зыбкую серо-голубую дымку за лесом.

      – И что?

      – Я долго разъяснял, кто я такой. Думал, приятно будет, а ей всё равно. А ведь в любимчиках ходил. Как ни странно, помнит меня та, которая в школе терпеть меня не могла. Злющая была. Теперь ничего, мило здороваемся, беседуем.

      – Вот и солнце зашло, – вздохнула она.

      – На следующий год опять возьмёшь путёвку в какой-нибудь санаторий…

      – Два года подряд не получится. Да если и возьму, всё равно… Тебя-то там не будет.

      – Другого найдёшь, – пошутил было я, но она шутки не приняла. Не надо было мне так… Комплимента захотелось, ласкающих душу слов? Нет, признания, полновесного признания… «Тебя-то там не будет» – это, конечно, существенно. Но неужели нельзя без обиняков сказать то, что чувствуешь? И я спросил. Не помню точно как, какими словами, но она с полуфразы поняла, я и доспросить не успел.

      – Не надо сейчас, – прикрыла она мне ладошкой рот.

      – А когда?

      – Потом.

      – Когда потом? Когда разъедемся?

      Это был последний наш с нею вечер, и моя досада была понятна. Я сказал укоризненно, что я ей в любви объяснился чуть ли не в первый же день… Она ответила:

      – Это и обидело.

      – Обидело? – меня точно ледяной водой окатили. – Ничего себе!..

      – Да, обидело. Ты признался мне в том, чего в тебе не было. Я была удивлена. Такими словами разбрасываться… И, откровенно говоря, не поверила. Неужели ты посчитал меня