Я приду, когда будет хорошая погода. Ли Доу

который дремал, лежа на животе, украдкой посмотрел на нее и почему-то пошел следом.

      – Ты умеешь подниматься по лестнице? Я думала, ты живешь только внизу, ты же тяжелый.

      Каштан проследовал в комнату Хэвон на втором этаже, обнюхал все закоулки и тихо сел у ножек стула.

      На столе лежал рисунок, нанесенный акриловыми красками. Благодаря дорогому сорту бумаги работать кистью было одно удовольствие. На нем были изображены поля и яркая лунная ночь. Через раздвижную дверь черепичного дома с вывеской книжного магазина падал желтый свет. Снег устилал каждый сантиметр крыши, а ночной ветер колыхал тонкие листья ивы у входа. Скутер словно задремал, прислонившись к стене, а две сороки на крыше смотрели на луну.

      На самом деле ивы у магазина не было, но Хэвон рисовала, немного фантазируя. Она хотела изобразить на новогодней открытке зиму и весну рядом, раскрасив снег на крыше в белый цвет, а листья ивы в голубой. Рисунок на ее запястье, который она нанесла днем, исчез, и теперь на нем были изображены два листа ивы. Ей нравилось ощущать связь с тем, что изображено на картине.

      «Ва-ак».

      Странный звук эхом разнесся по ночному небу. Хэвон остановила кисть. Каштан нервно поднял голову и навострил уши.

      «Ва-ак».

      Услышав это во второй раз, Каштан залаял и быстро сбежал вниз по лестнице.

      – Спокойно! Иди сюда. Тебе нельзя выходить.

      Хэвон поспешно последовала за ним, уняв пса, который стукнулся мордой о запертую входную дверь, и вышла наружу.

      С огорода донесся какой-то шорох. Было непохоже, что это человек. Тихо встав в тень уличного фонаря, она стала наблюдать. Лось, выкапывавший несобранный замерзший урожай, поднял голову. Человек и зверь молча смотрели друг на друга. Время как будто остановилось…

      Затаив дыхание, она смотрела, как лось снова опустил голову и начал находить и поедать замерзшие овощи. На тропе, ведущей к горе, послышался звук шагов. Хрустнула сухая ветка.

      – Хэвон, что ты там делаешь?

      Лось взревел, и она коротко вскрикнула от неожиданности. Животное в одно мгновение убежало в сторону горы, и от всего произошедшего осталось лишь мимолетное чувство.

      Шаги принадлежали Ынсопу.

      – Ой, как ты меня напугал, – она приложила руку к груди.

      – Я сам испугался.

      Ынсоп оглянулся на то место, где исчез дикий зверь. Тропа, конец которой терялся во тьме, была черной как смоль.

      – Это лось.

      – Лось?

      – Да. Зимой в горах им нечего есть, поэтому они спускаются в деревню.

      Он выключил фонарик, который держал в руках, и сунул его в карман куртки. Хэвон наконец глубоко вздохнула и расслабилась. Оказывается, большое животное, похожее на оленя, пришло сюда в поисках еды.

      – И это он так ревел? Такой неприятный звук.

      Ынсоп улыбнулся:

      – «Ва-ак», такой?

      – Да.

      – Да, так ревет лось. И не подумаешь, правда?

      Хэвон перестала улыбаться. От него исходила холодная и одинокая аура, словно он ходил в горы ночью.

      – Что ты делал ночью в горах?

      – Последний