Клюквенники. Записки опера антикварного отдела. Илья Владимирович Рясной

такой негодяй сказал, что у меня кричат?.. Петрович, я так и знал, что это ты!

      Этот базар длится минут пятнадцать, пока патрульный не объявляет, что сейчас будет ломать дверь.

      – Ладно. Я открою, – сообщает контрабандист. – И вы убедитесь, как неправы.

      Ну а дальше, открыв дверь, жулик видит сцену – патрульный отступает в сторону, в квартиру заходим мы. И я торжественно предъявляю постановление об обыске.

      – Я так и знал, – с мрачной обреченностью объявляет контрабандист.

      И начинается акт жестокого и циничного надругательства над честным эмигрантом – то есть обыск «ни в чем не виноватого» американца советского происхождения. С горестным заламыванием рук и обвинением русских правоохранительных органов во всех грехах. В своих грехах каяться контрабандист не спешит. И не может объяснить, откуда в его шкафу поддельные печати, левые таможенные декларации, куча всякого антикварного барахла.

      Из шкафа я извлекаю большой портрет Сталина, с интересом рассматриваю его. И контрабандист пафосно изрекает, тыкая пальцем в вождя СССР:

      – Скажите мне, ну что-то в России изменилось со времен этого человека?

      – Изменилось, – мрачно отмечаю я.

      – Что же? – с интересом смотрит на меня эмигрант.

      – Порядка меньше стало.

      – Ну вот! – восклицает он, хватаясь за сердце и выражая всем видом презрение к наследникам кровавой гэбни.

      Эх, знал бы он еще и то, что у меня дедушка был заместителем у Берии…

      В итоге закрыли мы его в уютной камере для иностранцев. А заодно и двоих подельников, точнее, подельниц. Одна была риэлторшей, подозревалась в том, что некоторые ее клиенты умирали не своей смертью после сделок с квартирами. Другая работала экспертом Министерства культуры и пачками за долю малую выписывала экспертные заключения, дающие основания для вывоза культурных ценностей.

      Этот человек был просто ударник контрабандного труда. Незаметный боец невидимого фронта по разграблению России и тотальному освобождению ее от предметов культурного наследия. На него работали барыги, ворюги антиквариата и прочая шушера во многих регионах России, в основном, по «Золотому кольцу». Как он в разговоре их ласково назвал:

      – Это мои рабы.

      Вот эти рабы и собирали ему иконы, оклады, предметы культа и прочие вещички, которые здесь стоят мало, а за океаном, многократно вырастают в цене. Всего он отправил за рубеж двадцать пять грузовых контейнеров с российскими культурными ценностями. Один из которых арестовало Министерство безопасности США, по его наводке и было возбуждено уголовное дело.

      Помню, на совещании с МБ США присутствовал его официальный представитель в России – такой классический, как из голливудских фильмов, уже пожилой, с грустными глазами, поджарый полицейский барбос двухметрового роста. Он показался нам своим в доску, особенно когда доверительно произнес:

      – Прошу вас, как коллег – помочь посадить кого-нибудь из граждан США. Скоро рассматривается бюджет нашего ведомства, и нам необходимо конкретными результатами отчитаться