Трактир «Ямайка». Моя кузина Рейчел. Козел отпущения. Дафна дю Морье

это еще ничего. Он проваляется неделю, если ему позволить. Потом очухается и будет шататься, как новорожденный теленок, а уж во рту будет противно, словно в болоте. Когда вся лишняя жидкость из него выльется, а остальная выпивка всосется – вот тут-то и жди беды. Так что будь осторожна.

      – Дядя меня не тронет; уж об этом я позабочусь, – сказала Мэри. – Ему есть о чем беспокоиться. Дядюшке хватит забот и без меня.

      – Не напускай на себя таинственность, многозначительно кивая и поджимая губки. В «Ямайке» что-нибудь стряслось?

      – Зависит от того, как на это посмотреть, – ответила Мэри, вытирая тарелку и поглядывая на него. – На той неделе у нас побывал мистер Бассат из Норт-Хилла.

      Джем с грохотом опустил стул на все четыре ножки.

      – Вот черт! – сказал он. – И что же сквайру понадобилось?

      – Дяди Джосса не было дома, – объяснила Мэри, – и мистер Бассат настоял на том, чтобы его впустили в трактир и провели по комнатам. Он вышиб дверь в конце коридора – вместе со своим слугой, но кладовка оказалась пуста. Похоже, он был разочарован и очень удивлен и уехал взбешенный. Заодно Бассат спросил и о тебе, но я сказала ему, что в глаза тебя не видела.

      Джем насвистывал с отсутствующим видом, пока Мэри рассказывала все это, но когда она упомянула его имя, глаза его сузились, и он рассмеялся.

      – Почему же ты ему солгала? – поинтересовался он.

      – Тогда мне показалось, что так будет спокойнее, – ответила Мэри. – Если бы я хорошенько подумала, то, конечно, сказала бы ему правду. Тебе ведь нечего скрывать, верно?

      – Почти нечего; правда, тот черный пони, которого ты видела у ручья, принадлежит ему, – беззаботно сказал Джем. – На прошлой неделе он был серый в яблоках и стоил сквайру целого состояния; судья сам его вырастил. Если повезет, я получу за него несколько фунтов в Лонстоне. Пойдем взглянем на него.

      Они вышли на солнце; Мэри вытерла руки о передник и некоторое время стояла в дверях дома, пока Джем ходил к лошадям. Дом был построен на склоне холма над Ивовым ручьем, который вился по долине и терялся в дальних холмах. За домом раскинулась широкая равнина, с обеих сторон поднимались холмы, это бескрайнее пастбище, созданное самой природой и лишь с одной стороны упиравшееся в грозные скалы Килмара, – должно быть, и есть та самая пустошь Двенадцати Апостолов.

      Мэри представила себе, как Джосс Мерлин ребенком выбегает из дверей дома и спутанные волосы спадают ему на глаза, а за ним стоит изможденная, одинокая фигура его матери со сложенными на груди руками и вопросительно смотрит на сына. Должно быть, эта лачуга вместила целый мир скорби и молчания, гнева и горечи.

      Послышались крик и цокот копыт, и Джем подъехал к ней из-за угла дома верхом на черном пони.

      – Вот этого малого я и хотел тебе предложить, – сказал он, – но ты оказалась слишком прижимистой. Тебе бы он был в самый раз: сквайр растил его для своей жены. Может, передумаешь?

      Мэри покачала головой и засмеялась:

      – Скажи еще, что мистер Бассат его не узнает, когда в другой раз