Автобиография большевизма: между спасением и падением. Игал Халфин

В 1920 году кредо анархо-универсализма звучало следующим образом: «Анархо-универсализм отрицает классовое деление общества. <…> Анархо-универсализм утверждает мировое хозяйство без хозяев. Анархо-универсализм утверждает универсальное общежитие, космополитизм. <…> Анархо-универсализм провозглашает универсализацию территории, национализацию земель. <…> Анархо-универсализм означает мировое правление без правителей, самоправление». Анархо-универсалисты совершенно отвергали «дезорганизаторские приемы борьбы, бунтарство, террор и частичную экспроприацию». В период нападения «защитников частного владения» они неуклонно стояли «за защиту революционной России от всяких покушений на нее со стороны капиталистов и их держав»[458]. «Креаторий Российских и Московских анархистов-биокосмистов» констатировал в декабре 1921 года: «Факт появления революционной Советской власти, непредвиденной историческим анархизмом, заставил приступить к пересмотру вопроса о власти и государстве вообще». В своем «общественном творчестве» анархисты-биокосмисты опирались на завоевания Октябрьской революции, «расчищая дорогу дальнейшему шествию революции и тем положительно способствуя закреплению и расширению уже достигнутых ею результатов»[459].

      По большей части анархисты начала 1920‐х годов симпатизировали большевикам: те для них были наименее оппортунистическими сторонниками коммунизма, хотя и ошибочно считали, что для достижения цели нужно использовать государство. Исходя из этой логики, значительное меньшинство анархистов вступило в большевистские ряды. По данным партийной переписи 1922 года, в рядах РКП(б) насчитывалось 633 бывших анархиста. Многие из них заявляли, что ленинский коммунизм был непоследовательный, половинчатый анархизм. Вместе с тем сейчас было не время для таких разборок – экспроприацию экспроприаторов нужно было углублять совместными усилиями.

      Отголоски этих настроений звучали не раз в Смоленском политехническом институте во время чистки 1921 года. В местной партийной ячейке было неординарно большое количество студентов с анархистским прошлым, все они попали в партию во время Гражданской войны, и все были кандидатами на исключение. Бывшие анархисты считались партийным бюро своенравными, инфантильно-радикальными, а главное – недисциплинированными, чурающимися партийного устава.

      Кочуя между городом и деревней, анархист Кутузов Николай Афанасьевич (1899 года рождения) не мог стать большевиком в одночасье. Его отец был сыном дьякона. Отбыв «солдатчину», Кутузов-старший «попал на Брянский завод». После забастовки в 1905 году он был уволен, но через пару лет его «потянуло» обратно и «он опять поступил в сталелитейную мастерскую». Автор подчеркивал этими подробностями, что родился в инстинктивно пролетарской семье. Семена революционного сознания были посеяны, но жизнь сделала зигзаг – родители потянулись назад к деревне. «После смерти родственников остался в деревне дом с огородом. <…>

458

Анархисты. С. 383.

459

Известия ВЦИК Советов рабочих, крестьянских, казачьих, красноармейских депутатов и Московского Совета рабочих и красноармейских депутатов. 1922. № 3 (1442). С. 3.