Небесные уроки. Ольга Рожнёва

истории отца Бориса Иван Николаевич тоже рассказал свою историю.

      История Ивана Николаевича

      В 1937 году трёхлетний Ванечка остался сиротой – голодная смерть выкосила не только его родителей, но и половину села Красная Слобода. Коллективизация желанной зажиточной жизни не принесла: самые справные хозяева были раскулачены и высланы, молодые и трудоспособные мужики бежали в города, колхозная скотина дохла, околевших лошадей ели. Партийцы рапортовали о серьёзном недостатке тягловой силы и ухудшении качества трудовых ресурсов. Сбор зерновых падал с года на год, и без того плохой урожай сдавали в счёт поставок и в МТС.

      Но все эти новости для Ванечки были неизвестны и непонятны, понятным было только одно: есть хочется – а нечего. Дикорастущее растение лебеда давно в Красной Слободе считалось культурным – лебеду ели вместе и вместо хлеба. Ели также крапиву, жмых, жёлуди, траву, тыквенную и картофельную кожуру, просяную шелуху, лепёшки из листьев и цветов липы. В селе перестали мяукать кошки и лаять собаки.

      Отец ловил диких птиц – это был настоящий пир. Он ушёл первым, точнее, умереть ему помогли: требовали сдать зерно, сдавать было нечего, и отца, раздев до исподнего, босого, посадили в холодный амбар. Когда выпустили через трое суток, он доковылял до дому – и через неделю помер. Как-то утром и мамка не встала с кровати, и четверо детишек – мал мала меньше, поплакав слабыми, жалобными голосами, проковыляли на улицу и сели у плетня – умирать.

      Их подобрал сосед, дядя Паша Сухов. Подобрал и вырастил вместе со своими пятью детьми. Пятеро плюс четверо голодных ртов – риск умереть с голоду увеличивался на сколько там процентов? Дядя Паша не считал проценты, он просто делил всё съедобное в доме на всех, не разбирая – где свои, где чужие. Трудно ли это ему было? Полагаю, что очень трудно. Представь: горшок каши. И есть хочется нестерпимо. И ты вместо того, чтобы съесть эту кашу своей большой семьёй – уменьшаешь порции ради совершенно чужих приёмышей.

      И что вы думаете? Смерть, косившая жителей Красной Слободы, чудом обошла его дом. Все припрятывали зерно, но продразвёрстка его находила: обшаривали дом, сараи, сеновалы, искали ямы, допрашивали с пристрастием. Дядя Паша тоже прятал зерно, и как-то, когда неожиданно в дом нагрянули – полмешка зерна не успел спрятать, и мешок открыто стоял у печи. Но как будто кто глаза закрыл нежданным гостям – они его просто не увидели.

      Никто не умер из семьи Суховых, и все приёмыши тоже выросли, вышли в люди.

      Иван Николаевич улыбнулся:

      – Мне в январе восемьдесят стукнуло – а я вот один на поезде еду. Это ещё что: брату моему восемьдесят пять – а он и на самолёте один летает!

      Помолчал и добавил:

      – Знаете, я размышлял над этим – и кажется, понял… Думаю, тут такой духовный закон действует: когда кто-то делает добро – Господь ему это добро на его небесный счёт записывает. А когда человек самопожертвование проявляет, жертвует собой – это так умилостивляет Отца нашего Небесного, так уподобляет Ему Самому, что милость Божия