Анна и французский поцелуй. Стефани Перкинс

только что выболтала это.

      Сент-Клэр садится на край кровати.

      – Твои родители развелись?

      Я остаюсь стоять возле своего рабочего стола, не осмеливаясь сесть рядом с ним. Может, когда я окончательно привыкну к его присутствию, я смогу совершить подобный подвиг. Но не сейчас.

      – Да. Мой папа ушел от нас спустя полгода после рождения Шона.

      – Мне жаль, – и я вижу, что он говорит искренне. – Мои тоже живут раздельно.

      Я вздрагиваю и засовываю руки под мышки.

      – Тогда мне тоже жаль. Это отстой.

      – Все в порядке. Мой отец мерзавец.

      – Как и мой. То есть, это и так очевидно, раз он ушел от нас, когда Шони был младенцем. Но еще он виноват в том, что я застряла здесь. В Париже.

      – Я знаю.

      Он знает?

      – Мер сказала мне. Но я гарантирую, что мой отец хуже. К сожалению, он тоже здесь, в Париже, а моя мама осталась одна, за тысячи миль отсюда.

      – Твой папа живет здесь? – удивляюсь я. Мне известно, что его отец француз, но мне сложно представить, что кто-то отсылает своего ребенка в школу-интернат, если они живут в одном городе. Это же бессмысленно.

      – Он владеет местной художественной галереей, и еще одной в Лондоне. И делит свою жизнь между двумя городами.

      – Как часто вы с ним видитесь?

      – Никогда, пока у меня получается его избегать, – Сент-Клэр становится угрюмым, и до меня доходит, что я понятия не имею, зачем он вообще пришел. И тут же озвучиваю это вслух.

      – А я не сказал? – он выпрямляется. – Ох. Ладно. Я знал, что если никто не придет и не вытащит тебя на улицу, ты никогда не покинешь пределы кампуса. Так что мы идем гулять.

      В моем животе затрепетали бабочки.

      – Сегодня?

      – Сегодня.

      – Ладно, – на мгновение я умолкаю. – А как же Элли?

      Он падает назад, и теперь лежит на моей кровати.

      – Наши планы рухнули, – он говорит это, махнув рукой, давая понять, что не хочет дальнейших расспросов.

      Я указываю на свои пижамные штаны.

      – Моя одежда не подходит для прогулок.

      – Брось, Анна. Неужели нам правда нужно снова это обсуждать?

      Я бросаю на него взгляд, полный сомнений, и подушка с единорогом тут же прилетает мне в голову. Я швыряю ее обратно, Сент-Клэр усмехается, слезает с кровати и бьет меня подушкой со всей силой. Я пытаюсь ухватиться за нее, но промахиваюсь и получаю еще два удара, прежде чем он позволяет мне забрать свое мягкое оружие. Сент-Клэр сгибается пополам от смеха, и я обрушиваю подушку на его спину. Он пытается ее отобрать, но я не отпускаю, и мы боремся, перетягивая ее туда-сюда, пока он резко не отпускает. По инерции меня отбрасывает на кровать и чувствую, как у меня кружится голова, а тело становится липким от пота.

      Сент-Клэр падает рядом со мной, тяжело дыша. Он лежит так близко, что кончики его волос щекочут мне лицо. Наши руки почти соприкасаются. Почти. Пытаюсь выдохнуть, но забываю, как дышать. И тут я вспоминаю, что на мне нет лифчика.

      Паранойя вступает в силу.

      – Хорошо, – он переводит дыхание. – Вот