Расплата за ложь. Михаил Черненок

а вызов и услышал знакомый голос фермера из соседней деревни Веселая Грива Андрея Монетова:

      – Саня, ты можешь ко мне сейчас подъехать?

      – Срочно? – уточнил Двораковский.

      – Желательно побыстрее.

      – Что у тебя случилось?

      – Магазин райпо обворовали.

      – Чего там воровать? Насколько я знаю, эта коопторговская лавка давно в Веселой Гриве не функционирует. Селянам и твоего магазина за глаза хватает.

      – Конкуренция. Понимаешь, чтобы не искушать выпивох, я перед уборочной страдой прекратил продажу алкогольных напитков. Райповские мудрецы воспользовались моментом. Завезли в свой магазин фургон спиртного и вместо ушедшей на пенсию продавщицы тети Дуси прислали из райцентра Клаудию Шиффер…

      – Кого?!

      – Местные школьники так окрестили Клавку Шиферову.

      – Шиферова… Игривая блондинка с параметрами популярной фотомодели?

      – Да. Твоя землячка, из Березовки.

      – Знаю. Когда заканчивал школу, Клава в шестом классе училась и отчаянно строила голубые глазки старшеклассникам.

      – Она и теперь напропалую стреляет озорными глазами.

      – В районную милицию не звонил?

      – Нет, решил сначала тебе сообщить… – в трубке послышался глубокий вздох. – Тут у меня еще одно чэпэ.

      – Какое?

      – Рассказывать долго. Короче, Саня, приезжай.

      – Ладно, Андрей. Сейчас позавтракаю на скорую руку и оседлаю мотоцикл.

      Торопливо перекусив, Двораковский надел летнюю форменную рубаху с погонами старшего лейтенанта милиции и фуражку с эмблемой двуглавого российского орла. На крыльце впопыхах чуть не столкнулся с женой, которая несла в избу подойник парного молока.

      – Выходной день, а ты спозаранку в форму нарядился, – удивленно сказала она.

      – В Веселой Гриве кража. Надо по горячему следу разобраться.

      – Опять двадцать пять! Откуда там воры взялись. Там же, считай, одни пенсионеры живут.

      – Халявной наживе все возрасты покорны, – шутливо ответил участковый.

      – Вот досада… Хотела сегодня уговорить тебя сходить в лес за груздями.

      – Сам, Оленька, такой замысел имел, да… Служба есть служба. Кстати, Оль, ты Клаву Шиферову помнишь?

      – Еще бы! В начальных классах за одной партой с ней сидела.

      – Как она, на твой взгляд?

      – Училась неплохо.

      – А вообще?

      – Хвастунья. Точнее сказать, бесшабашная оптимистка.

      – Давно ее видела?

      – Месяца два назад, когда в райцентр за туфлями ездила. Случайно зашла в роскошное кафе «Русалочка» и ахнула. Клава в белом брючном костюме «Армани», словно артистка, покуривает сигарету за стойкой бара и коктейли готовит. Увидев меня, обрадовалась. Между делом битый час мне рассказывала, кому живется весело, вольготно на Руси.

      – Она же после школы, кажется, в Новосибирск уезжала.

      – Да, уезжала. Окончила там курсы модных парикмахеров, но по специальности работать не стала.

      – Почему?

      – Говорит, рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше.

      – Не замужем?

      – С ее слов, в Новосибирске пару раз выходила неофициально за преуспевающих бизнесменов, да неудачно. Измученные погоней за большими деньгами богачи оказались «недееспособными мужиками». Ты что это, милый, заинтересовался Клавочкой?

      – В Веселой Гриве райповский магазин, где она работает продавцом, обворовали.

      – Странно… Клава всегда брезгливо морщилась при разговоре о деревенской жизни, хотя родилась и выросла здесь. Какая нелегкая загнала ее в Веселую Гриву?

      – Разберусь – отвечу на твой вопрос.

      Глава 2

      От Березовки, где жил участковый, до Веселой Гривы по проселочной дороге было около пяти километров. Основанная переселенцами в годы Столыпинской аграрной реформы деревня по сибирскому обычаю вытянулась одной улицей вдоль высокого берега небольшой запруженной речки. Первым, кого увидел участковый, въезжая на мотоцикле в деревню, был восьмидесятилетний Евлампий Огоньков. Возле почерневшего от времени пятистенного дома с резными оконными наличниками и красной ветеранской звездочкой на тесовых воротах сухощавый жилистый старик, посапывая короткой трубкой-носогрейкой, поправлял седло на понуро стоявшем мерине. Подвернув к нему, участковый заглушил мотоцикл. Поздоровавшись, спросил:

      – Куда, Евлампий Сидорович, спозаранку коня седлаешь?

      Огоньков вынул изо рта чадящую самосадом трубку:

      – Здорово, Сашок. Андрюха Монетов уговорил частное стадо попасти.

      – Моложе тебя пастуха не нашлось?

      – Пастухом мы вскладчину Кузьму Сумеркина наняли, да у Кузи седни ОРЗ…

      – Летом простудился?

      – Не, опять разгильдяй