За границами легенд. Елена Юрьевна Свительская

на мгновение, но он на двух женщин посмотрел, спутниц седовласых, и отвернулся.

      – Стал милее али не стал? – донеслось насмешливое со стороны.

      – В болото иди, Хренло!

      – Кто-кто? – паскудный ухажёр вскинул недоумённо брови.

      – Хрена горше и всегда трепло – получается Хренло!

      Мгновенная заминка со всех сторон. Кто-то из мужчин спрятал дрогнувшие кончики губ за рукой в шрамах.

      – Хрена горше и трепло – получается Хренло! – радостно дети взвыли, что за кем-то пришли. – Хрена горше и трепло – получается…

      – Да заткнитесь вы! – Славобора перекосило от злости.

      Мимо него прошла. Шагах в пяти, к женщинам поближе держась. Из зевак неместных.

      За лопату взялась, выроненную. Стала довершать колыбель для снов последующих моей мамы. Снов, хотелось бы верить, спокойных уже, но что там людям за Гранью видится да мерещится – не понятно никому, покуда сам туда не уйдёшь. Ну, хотя бы презрение скотов этих мама больше моя не увидит.

      Руки не выдерживали, тряслись, мышцы болели. Спина болела при наклоне, подорванная, покуда тащила родное тело домой. Пот стекал по лицу. Чтобы утереть, выпрямилась, поморщилась, взгляд метнулся по не расходившейся толпе. Глаза приметила знакомые, сердце от радости едва не остановилось.

      Гриша пришёл!

      Взгляд глаза в глаза. Дыхание выровнялось.

      Он вернулся! Он меня не бросит!

      Мир мутнел, ноги стали туманными, как кисели, но в душе плескалась радость.

      – Идём, – сказал мужчина чужим голосом, расплывавшийся, женщине седой в одежде изо льна, украшенной синей вышивкой, – не на что тут смотреть.

      Два туманных силуэта размазались, сдвинулись, ушли, растаяли в пятном перемазанном, плывущем лесе.

      Он не пришёл. Это был кто-то другой, из чужой деревни!

      Древко лопаты выпало, звякнул метал о ствол ближайшего дерева, под которым уснул кто-то давно, позабытый. Миг забвения – и мягкое падение. Запах влажной земли у ноздрей.

      Сил сдвинуться не было, сердце стучало глухо, медленно-медленно.

      – Сдохла бы Зарка уже! – проворчала сестра матери со стороны. – Сколько уж лет глаза мозолит! Людям в глаза спокойно не взглянуть!

      Пальцы дернулись, ощутив под собой комок влажной земли.

      – Не надо так, – староста проворчал. – Ежели и правда к травникам уйдёт в ученики – то хоть вашим племянникам дом оставит.

      – А может её и не спрашивать? Выгнать бы просто?

      У меня дыхание перехватило от такой наглости.

      – А что люди скажут? – староста проворчал. – Кабы тихо похоронила – и ушла, так одно дело. А тут и не местные видели. Купец вот с ближайшего города. Спрашивать будут, что за девочка, что сама и одна могилу копала да кому?

      – Да не жилец она – припадочная.

      – Коза упрямая!

      – Хренло кстати гордо звучит, звучно. Мне она таких подарков не даривала, а тебе аж целое имя.

      – Да пошёл ты!

      – Мам, а, может, всё-таки помочь? Сколько часов она на себе