Лихо. Кирилл Рябов

живой души. Отыскав нужный кабинет, Выдрин наклонился к двери и прислушался. Тишина. Он посмотрел на табличку с номером, заглянул в пропуск и постучал. Кажется, кто-то отозвался. Выдрин вошел и сначала подумал, что ошибся дверью. Помещение было размером с актовый зал. Свет не горел. Окна были занавешены. У дальней стены стоял стол, освещенный лишь неяркой настольной лампой. Там сидел человек. Он махнул рукой и крикнул:

      – Выдрин, проходите.

      Ступая осторожно, будто по тонкому льду, он подошел к столу. Утомленно прикрыв глаза, капитан Черненко массировал двумя пальцами переносицу. Потом опустил руку на стол и посмотрел из-под брови:

      – Что вы стоите? Садитесь.

      Выдрин сел на табуретку. Та вдруг затрещала. Он стиснул ягодицы и приподнялся, переместив вес на ноги.

      – Лоток принесли? – спросил Черненко.

      – Нет. Он у постового. Я туда вещи положил.

      – Я про лоток вашего сожителя.

      – Вы не просили.

      – Разве? Ладно. Пришлю за ним сотрудника. Минуточку.

      Черненко поднял крышку ноутбука, пощелкал мышью. Наклонился к экрану. Что-то напечатал. У Выдрина ломило бедра, колени дрожали. Он попробовал осторожно устроиться, но табуретка опять затрещала и, кажется, пошатнулась. Пришлось снова напрячь ноги.

      – А чем вы занимаетесь, Александр Иванович?

      – Сижу, – ответил сдавленно Выдрин.

      Черненко внимательно посмотрел на него.

      – Я имел в виду работу.

      – Ах, это. Я учитель ИЗО в школе.

      – ИЗО? Это что такое?

      – Изобразительное искусство.

      – Рисование то есть?

      – Ну да, в общем.

      – Так бы и сказали. Хм, ИЗО. И как успехи?

      Выдрин пожал плечами:

      – Ну, потихоньку.

      – А это не у вас недавно был скандал с физруком, который украл у старшеклассницы шорты и надел на себя?

      – Нет, – выдохнул Выдрин.

      Он снова попытался усесться. Тут же напрягся. Поясницу стало ломить.

      – Вы в туалет хотите? – спросил Черненко.

      – Нет.

      – Хорошо. А то у нас тут авария небольшая. Воды нет. Потерпите. Я долго не задержу.

      Он закрыл крышку.

      – Скажите, как вы познакомились с вашим сожителем? И как давно он с вами проживает?

      Выдрин застонал и выпрямился. Черненко прищурился:

      – Что с вами?

      – Можно я постою?

      – У вас геморрой, что ли?

      – Нет.

      – Тогда сядьте. Я не люблю, когда над душой стоят.

      – Ваша табуретка, кажется, вот-вот развалится.

      – Глупости не говорите. Садитесь смело.

      – А если она развалится?

      – Сядьте, наконец, – сказал Черненко сквозь зубы.

      – Я не виноват.

      Выдрин сел. Табуретка затрещала, но выдержала.

      – В чем не виноват? – спросил Черненко.

      – Если табуретка развалится.

      – Но она же не развалилась. Вы на ней спокойно сидите.

      – Да. Но я думал, она развалится.

      – Вы пили сегодня? Принимали какие-то препараты?

      – Нет, что вы! Я же с занятий.

      – Будто это помеха.

      – Я вообще не пью