Дозоры. От Ночного до Шестого (сборник). Владимир Васильев

вас до сих пор, девочек и мальчиков неопределенного возраста, воспитанных родителями-шестидесятниками. Как много вас, несчастных и не умеющих быть счастливыми. Как хочется вас пожалеть, как хочется вам помочь. Коснуться сквозь сумрак – чуточку, совсем несильно. Добавить немножко уверенности в себе, капельку оптимизма, грамм воли, зернышко иронии. Помочь вам, чтобы вы смогли помочь другим.

      Нельзя.

      Каждое действие Добра – соизволение проявить активность Злу. Договор! Дозоры! Равновесие мира?

      Терпи или сходи с ума, нарушай закон, иди сквозь толпу, раздавая людям непрошеные подарки, ломая судьбы и ожидая, за каким поворотом выйдут навстречу бывшие друзья и вечные враги, чтобы отправить тебя в сумрак. Навсегда…

      – Антон, как ваша мама?

      Ах да. У меня, пациента Антона Городецкого, есть старушка мама. У мамы остеохондроз и полный комплект болезней пожилого возраста. Она тоже пациентка Светланы.

      – Ничего, все нормально. Это я что-то…

      – Ложитесь.

      Я задрал рубашку и свитер, лег на диван. Светлана присела рядом. Пробежала теплыми пальцами по животу, зачем-то пропальпировала печень.

      – Больно?

      – Нет… сейчас нет.

      – Сколько вы выпили?

      Я отвечал на вопросы, выискивая ответы в памяти девушки. Вовсе не стоило выглядеть умирающим. Да… боли тупые, несильные… После еды… Вот сейчас чуточку заныло…

      – Пока гастрит, Антон… – Светлана убрала руки. – Порадоваться нечему, сами понимаете. Я сейчас выпишу рецепт…

      Она поднялась, пошла к двери, сняла с вешалки сумочку.

      Все это время я следил за воронкой. Ничего не происходило, мой приход не вызвал усиления инферно, но и ослабить его не смог…

      – Антон… – Голос шел сквозь сумрак, и я узнал Ольгу. – Антон, воронка уменьшилась на три сантиметра. Ты где-то сделал правильный ход. Думай, Антон.

      Верный ход? Когда? Я ведь ничего не совершил, просто нашел повод для визита!

      – Антон, у вас еще остался омез? – Светлана, присевшая за стол, посмотрела на меня. Заправляя рубашку, я кивнул:

      – Да, несколько капсул.

      – Сейчас придете домой, выпьете одну. А завтра купите еще. Будете пить две недели, перед сном.

      Светлана явно была из тех врачей, что верят в таблетки. Меня это не смущало, я тоже в них верил. Мы, Иные, испытываем перед наукой иррациональный трепет даже в тех случаях, когда достаточно элементарного магического воздействия, тянемся за анальгином или антибиотиками.

      – Светлана… простите, что спрашиваю. – Я виновато отвел глаза. – У вас неприятности?

      – С чего вы взяли, Антон? – Она не перестала писать и даже не взглянула на меня. Но напряглась.

      – Мне так кажется. Вас кто-то обидел?

      Девушка отложила ручку, посмотрела на меня – с любопытством и легкой симпатией.

      – Нет, Антон. Что вы. Это зима,