Дозоры. От Ночного до Шестого (сборник). Владимир Васильев

нет, извини. – Я понимал всю абсурдность приготовлений, но все же… – Зато коньяк приличный.

      Сова молчала.

      Из отведенного под бар ящика стола я извлек бутылку «Кутузова».

      – Доводилось пробовать?

      – Наш ответ «Наполеону»? – Сова издала смешок. – Нет, не пробовала.

      Абсурдность происходящего нарастала. Сполоснув два коньячных бокала, я поставил их на стол. С сомнением посмотрел на комок белых перьев. На кривой короткий клюв.

      – Ты не сможешь пить из бокала. Может быть, принести блюдечко?

      – Отвернись.

      Я подчинился. За спиной послышался шорох крыльев. Потом – легкое, неприятное шипение, напоминающее то ли разбуженную змею, то ли подтекающий из баллона газ.

      – Ольга, извини, но… – Я обернулся.

      Совы больше не было.

      Да, я ожидал чего-то подобного. Надеялся, что ей позволено хоть иногда принимать человеческий облик. И мысленно нарисовал портрет Ольги – заточенной в птичье тело женщины, помнящей еще восстание декабристов. Почему-то представлялась княжна Лопухина, убегающая с бала. Только постарше, посерьезнее, с мудростью в глазах, чуть осунувшаяся…

      А на табуретке сидела молодая, внешне совсем молодая женщина. Лет двадцати пяти. Коротко, по-мужски стриженная, щеки грязные, словно из пожара выбралась. Красивая, и черты лица аристократически тонкие. Но эта гарь… грубая уродливая стрижка…

      Одежда шокировала окончательно.

      Грязные армейские штаны образчика сороковых годов, расстегнутый ватник, под ним – серая от грязи гимнастерка. Ноги босые.

      – Красивая? – спросила женщина.

      – Все-таки да, – ответил я. – Свет и Тьма… почему ты так выглядишь?

      – Последний раз я принимала человеческий облик пятьдесят пять лет назад.

      Я кивнул:

      – Понимаю. Тебя использовали во время войны?

      – Меня используют во время всех войн. – Ольга мило улыбнулась. – Во время серьезных войн. В иное время мне запрещено принимать человеческий облик.

      – Сейчас войны нет.

      – Значит, будет.

      На этот раз она не улыбалась. Я сдержал проклятие, лишь сделал знак отрицания беды.

      – Хочешь принять душ?

      – С удовольствием.

      – Женской одежды у меня нет… джинсы и рубашка устроят?

      Она кивнула. Поднялась – неловко, смешно поведя руками, – с удивлением посмотрела на свои босые ноги. И пошла в ванную, как будто не в первый раз принимала у меня душ.

      Я кинулся в спальню. Вряд ли у нее много времени.

      Джинсы старые, зато на размер поменьше, чем ношу сейчас. Все равно велики будут… Рубашка? Нет, лучше тонкий свитер. Белье… н-да. Три раза н-да.

      – Антон!

      Я сгреб одежду в кучу, подцепил чистое полотенце и бросился обратно. Дверь в ванную была открыта.

      – Что у тебя за краны?

      – Импортные, шаровые… сейчас.

      Я вошел. Ольга стояла в ванне, спиной ко мне, обнаженная, задумчиво поворачивала