Алхимик. Пауло Коэльо

Творения

      В продолжение пути их пришел Он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой;

      у нее была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его.

      Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне.

      Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом,

      а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее.

Евангелие от Луки 10:38–42

      Пролог

      Алхимик взял в руки книг у, которую принес кто-то из путников. Книга была без обложки, но имя автора он нашел – Оскар Уайльд – и, перелистывая ее, наткнулся на историю о Нарциссе.

      Миф о прекрасном юноше, который днями напролет любовался своим отражением в ручье, Алхимику был известен: Нарцисс до того загляделся, что в конце концов упал в воду и утонул, а на берегу вырос цветок, названный в его память.

      Но Оскар Уайльд рассказывал эту историю по-другому.

      «Когда Нарцисс погиб, нимфы леса – дриады – заметили, что пресная вода в ручье сделалась от слез соленой.

      – О чем ты плачешь? – спросили дриады.

      – Я оплакиваю Нарцисса, – отвечал ручей.

      – Неудивительно, – сказали дриады. – В конце концов мы ведь всегда бежали за ним вслед, когда он проходил по лесу, а ты – единственный, кто видел его красоту вблизи.

      – А он был красив? – спросил тогда ручей.

      – Да кто же лучше тебя может судить об этом? – удивились лесные нимфы. – Не на твоем ли берегу, склонясь над твоими водами, проводил он дни от зари до ночи?

      Ручей долго молчал и наконец ответил:

      – Я плачу по Нарциссу, хотя никогда не замечал, что он – прекрасен. Я плачу потому, что всякий раз, когда он приходил на мой берег и склонялся над моими водами, в глубине его глаз отражалась моя красота».

      «Какая чудесная история», – подумал Алхимик.

      Часть первая

      Юношу звали Сантьяго. Уже начинало смеркаться, когда он вывел своих овец к заброшенной полуразвалившейся церкви. Купол ее давно просел и стал руиной, а на том месте, где была когда-то ризница, вырос огромный сикомор.

      Там и решил заночевать Сантьяго, загнал через обветшавшую дверь своих овец и обломками досок закрыл выход, чтобы стадо не выбралось наружу. Волков в округе не было, но овцы порой разбредались, так что целый день приходилось тратить на поиски какой-нибудь заблудшей овечки.

      Сантьяго расстелил на полу куртку, под голову подложил книгу, которую недавно закончил читать, и улегся. А перед тем как заснуть, подумал, что надо бы брать с собой книги потолще – и читаешь их дольше, и в качестве подушек они удобнее. Он проснулся, когда было еще темно, и над ним сквозь прорехи в остатках кровли сияли звезды.

      «Еще бы поспать», – подумал Сантьяго.

      Ему приснился тот же сон, что и на прошлой неделе, и опять он не успел досмотреть его до конца.

      Он