(Не) Сокровище пирата. Наталья Шнейдер

лунных дней. Или магии, доступной некоторым женщинам.

      Он усмехнулся, высыпал на пол булавки из кулака. Стянул полупрозрачную косынку, прикрывающую декольте, я вздрогнула, когда шелк щекотнул кожу. Блад провел кончиками пальцев по моей шее к груди до выреза сорочки. Шепнул, склонившись к уху:

      – А если я очень-очень хорошо попрошу?

      Сердце замерло, ухнуло в низ живота и почему-то забилось там, разлилось жаркой волной по телу, а в следующий миг снова окатил холодом страх. Во рту пересохло, и я замотала головой, не в силах выдавить не слова.

      Показалось мне или он коснулся губами моей шеи?

      Показалось, потому что в следующий миг он резко распахнул полы моего платья и распутал завязки верхней юбки. Стой я свободно, тяжелая ткань упала бы на пол, но я все еще была прижата к стене, и юбка осталась на месте. Впрочем, я недолго радовалась. Блад дернул юбку книзу. Выпрямившись, оглядел меня с головы до ног с ледяным выражением лица. Отвязал с моей талии карманы.

      – Отдай, это мое! – вскрикнула я.

      – Было ваше – стало наше, – ухмыльнулся он, прощупывая ткань.

      Слезы в который раз навернулись мне на глаза – в карманах были все украшения, что мне удалось прихватить из дома. С идеей подарить караульному перстень и улизнуть с корабля придется проститься. Ох, да о чем это я! Похоже, мне скоро с жизнью придется проститься!

      Блад вытряс содержимое карманов на стол, хмыкнул.

      – Негусто.

      – Тебе с твоими головорезами и этого много будет, – огрызнулась я.

      Он вернулся ко мне, сдернул с меня нижнюю юбку. Оглядел корсет.

      – Если я освобожу тебя, не будешь брыкаться?

      – Еще как буду!

      Он все равно меня убьет, и хорошо, если сам, а не отдав команде. Так смысл не брыкаться? Чтобы ему удобней было сперва меня обесчестить, а потом убить? Нет уж, сам это затеял – пусть сам и думает, как стащить с меня корсет.

      Вот когда я порадовалась, что все мои мучения с этой деталью туалета оказались не напрасны! Даром что в дорогу мне пришлось сделать корсет как у простолюдинки – не лиф, а просто корсаж, что заканчивался под мышками. Все равно без служанки и одевание и раздевание каждый раз превращалось в мученье. Зашнуровать корсет, перевернув застежкой вперед. Развернуть как положено, расправить рубашку, которая, естественно, уезжала вслед за ним, затянуть шнуровку, едва не вывихнув плечи из суставов, кое-как завязать, а вечером пытаться ее распустить, снова изгибаясь в самых немыслимых позах.

      Вот пусть теперь Блад ломает голову, как стащить корсет, не отлепляя меня от стены. Чем дольше он со мной провозится, тем дольше я проживу. Хотя странно, что он просто не перерезал мне горло в отместку за рану. А я, дура, поначалу сочла его джентльменом.

      Пират приблизился, обнял, пробираясь ко мне за спину. Отшатнулся, когда я попыталась вцепиться зубами ему в шею. Выругался.

      – Сама напросилась.

      Он снял со стены нож, вернулся ко мне. Страх снова сковал льдом тело: одно дело – понимать, что конец неизбежен, другое – когда он обретает вполне реальные очертания.