Шекспир мне друг, но истина дороже. Чудны дела твои, Господи!. Татьяна Устинова

не надо!.. Да это мой сосед просто!

      – Атаманов Георгий, – представился тот. – Отчего же, можно и в ложу. В ложе я никогда не был.

      – Вот и прекрасно. Товарищ не возражает.

      – Егор, – грозно сказала Ляля, которой на этот вечер было вполне достаточно приключений, – езжай домой, я тебя прошу.

      – Максим Викторович, давайте пуховичок, я мигом отнесу. И вы, товарищ сосед! – предложил Федя.

      – Да вы же не знаете, куда! – всполошилась Ляля.

      – А вон дверка, написано – приемная. Может, туда?

      И Федя Величковский, взяв куртки в охапку и мило улыбаясь, бочком просеменил в «дверку».

      Тоже артист, с ненавистью подумала Ляля.

      – Он догонит.

      Догонит так догонит! В старинном здании театра заблудиться было легче легкого, но у Ляли не осталось ни сил, ни эмоций для… политеса. И еще сосед сопит и топает за спиной. Это он так сочувствие выражает, не хочет оставлять брошенную Лялю своей заботой, черт бы его побрал совсем!..

      Федя в полутемной приемной взгромоздил куртки на вешалку – пуховик немедленно свалился, он наклонился и поднял. Из-за старинного шкафа с полотняными шторками доносились странные звуки, и он за него заглянул.

      Девушка в нелепом блестящем платье горько плакала, плечи ходили ходуном, вздрагивал узел темных волос на затылке.

      – Здрасти, – сказал Федя Величковский. – Это вы, Кузина Бетси?

      Девушка перестала рыдать, посмотрела на него и быстро утерла глаза.

      – Прошу прощения, – извинился Федя галантно. Он решительно не знал, как нужно утешать плачущих за шкафом девушек. – Я помешал?

      – Я… просто так, – пролепетала девушка. – Я уже ухожу.

      – Не случилось ли у вас какого-нибудь несчастья?

      Она посмотрела на него.

      – Федор, – представился охламон. – Ужасная ошибка, ужасная!.. Был введен в заблуждение. Меня уверяли, что сегодня будут представлять комедию, а оказывается, дают драму!

      Девушка моргнула. Совсем глупенькая, подумал Федор с сочувствием.

      Пошарив в наколенном кармане безразмерных брезентовых штанищ, он вытащил салфетки в пакетике и протянул ей. Девушка взяла салфетку и скомкала.

      – Вы драматическая артистка?

      Девушка как будто испугалась.

      – Нет, что вы!.. Я… помощник костюмера. Я вообще-то учусь, а здесь подрабатываю.

      Сказав про костюмера, она вдруг словно заново увидела скандал, разгневанную Дорожкину и рыдающую несчастную Софочку. Надо сейчас же ее найти. Найти и утешить! Хотя как тут утешишь?.. Уже ничего, ничего не поможет!..

      Салфеткой она вытерла нос, встала и одернула мятый подол. Федя посторонился.

      – Вас проводить?

      Тут она испугалась еще больше.

      – Ой, нет, не надо!

      – Как будет угодно Кузине Бетси, – следом за ней он вышел на лестницу и покрутил в разные стороны головой.

      Пока что ему все очень нравилось. Даже представление в коридоре понравилось, хотя Федя был принципиальный противник всяких скандалов и истерик, особенно публичных!.. Отец всегда говорил,