Тени Королевской впадины. Владимир Михановский

очень хотелось, чтобы то, что рассказал этот тип с рыболовецкой шхуны, оказалось правдой. Тогда после завершения нынешней грандиозной акции можно будет снова наведаться к приятелю – хлебосольному Веберу.

      Дернула же нелегкая этого рыбака-интеллигента залезть в запретную зону!

      – Фамилия? – спросил эсэсовец.

      – Миллер.

      Он не боялся демаскировки и разоблачения: Миллеров в Германии – пруд пруди. Да и вообще, какое это сейчас имеет значение?..

      – Я передам коменданту порта, твоему знакомому, что из-за его рассеянности гибнут немцы, – сказал эсэсовец.

      Миллер помолчал.

      – Кто у тебя на борту? – спросил эсэсовец.

      – Моторист да трое помощников – сети вытягивать.

      – А в трюме что?

      – Пусто – шаром покати: рыбы наловить еще не успели, – сказал Миллер.

      Верзила, стоявший рядом с человеком, вооруженным мегафоном, посмотрел вниз и спросил:

      – Обыщем посудину?

      Тот пожал плечами:

      – Зачем? Это лишнее.

      Человек с мегафоном на минуту задумался. Миллер еще раз бросил незаметный взгляд на ближайшую палубу, вкруговую закрытую металлической решеткой, высокой и плотной. Ячейки были мелкими, но не настолько, чтобы не разглядеть за ними массу людей.

      – Гляди, гляди, Миллер, – с нескрываемой угрозой заметил верзила, затем нагнулся к своему шефу и что-то негромко сказал. Тот кивнул.

      – Ладно, – произнес шеф, обращаясь к Миллеру. – Простим тебя на первый раз. Сделаем скидку. Но в следующий раз смотри. Если нарушишь инструкцию и попадешь в запретную зону – пеняй на себя…

      – Следующего раза не будет, – заверил Миллер, который еще не мог поверить в неожиданное спасение.

      – Валяй отсюда, да поживее, – рявкнул мегафон. – Чтоб духу твоего здесь не было.

      – И никому ни слова о том, что здесь видел, – добавил верзила.

      – Полный вперед! – охрипшим голосом произнес штурмбанфюрер, пригнувшись к переговорному устройству. Он слышал, как эсэсовцы, наблюдавшие «Викторию» сверху, перекидывались остротами в ее адрес:

      – Плавучий крематорий!

      – Копченый гроб!

      Говорили и еще кое-что, похлеще.

      Миллеру казалось, что судно его стоит на якоре. Так и хотелось выругаться в переговорное устройство, заставить эту скотину моториста выжать из машины все, что можно. Главное – уйти от смерти, дыхание которой он только что столь явственно ощутил.

      Но усилием воли он заставил себя держаться спокойно.

      Нет, зря он мысленно честил моториста: судно набирало скорость. Пришлось даже дать команду, чтобы сбавили обороты, – Миллер боялся, как бы не врезаться в какое-нибудь судно.

      Неужели он спасен благодаря смуглолицему, который вовремя велел поднять немецкий флаг? Возможно, прими его немцы за датчанина или какого-нибудь там норвежца – и «Виктория» шла бы уже на дно.

      Суда стояли довольно кучно. Почти механически Миллер читал их названия: «Тильбек», «Атен», «Дейчланд»… Чуть поодаль возвышалась