Полукровка. Валерий Сигитов

запутывает след

      У входа не своей берлоги.

      Легионера крест нелегок,

      В размытый целить силуэт…

      Астарот

      Дал бог компанию! Наемный пес войны…

      Носил на камуфляжнике шеврон.

      Дела его в чистилище сданы,

      Чувством вины в умат обременен.

      Бельфегор

      Былое – нуль в золе,

      А будущее – блудня.

      Жизнь – гонка патрулей

      Дней выходных и будней.

      Порывы естества

      Бытье усугубляют,

      Грех тяжко кантовать

      Через ограду рая.

      Астарот

      Жизнь джентльмена удачи стоит на кону,

      И у смерти всегда перевес.

      Той потеха – иззубренным ртом хохотнуть

      В лица белые жен и невест.

      Бог войны не оставит старуху без квот,

      Даром что ли добычу ждала!

      Целиком и частями века напролет

      Собирает в загашник тела.

      Асмодей

      За око – око? Кровь – за кровь!

      Вплетется случай в неизбежность,

      И ядом, что в клыки нацежен,

      Опустошит сердца врагов.

      Бельфегор

      Вояке получить удар

      Привычно. Миссия с подвохом…

      Закончат жизни общим чохом

      Солдаты, малость погодя.

      Наемник

      Нас не хоронят мудаки в костюмах,

      Скупой слезою напоказ блеснув,

      Не поминают из хрустальных рюмок,

      Пуская в них голодную слюну.

      Астарот

      Дымами жертвоприношений

      Возносят войны мертвецов,

      Их тел обмяклые мишени,

      Слепым набитые свинцом…

      Бельфегор

      Бесконечно у смерти ходить в должниках

      Мудрено, как она ни слепа.

      Фарт до срока солдата берег от штыка,

      Но случилось от пули упасть.

      Наемник

      Артобстрел без атаки – такое говно,

      Мне сподручней – лоб в лоб, по старинке!

      К карабину приставлен точёный клинок,

      В рукаве золингенская финка.

      Пошустрее врага, пусть в плечах невелик,

      Был на совесть родителем собран.

      Штык ножа козырней! Проглотил егерь крик,

      Зажимая пробитые ребра.

      У него пистолет вороненый в руке,

      Одному гаду дохнуть зазорно.

      И шмаляет ништяк… снял, как белку в прыжке,

      Он меня и в чистилище дернул.

      Так бывает порой, первый он, я второй.

      Пуля вовсе на каждая дура,

      Дырку в теле прожгла, провалившись в нутро,

      Наземь шлепнулся гильзы окурок…

      Кровью вымочен снег под спиною его,

      Рядом я загогулиной замер.

      У хранителей наших, знать, был уговор,

      Хоронить павших не стариками.

      Асмодей

      На небесную твердь оптом вас унесло,

      И своих, и чужих. Все служаки.

      Запечатана дверь, где лежит барахлом

      Прежних жизней дырявое хаки.

      Наемник

      Где-то брошенным пушкам от ржавчины гнить,

      Расшвыряв