Калинов мост. Алексей Гравицкий

к воде.

      Витязь шел следом и недовольно сопел, однако ослушаться не решился. Старуха остановилась только когда дошли до нужного места. Замерла у самой кромки воды и посмотрела на витязя.

      – Слушай и запоминай. Пойдешь за мной. След в след. Отстанешь хоть на шаг, считай пропал. Как доберемся до места, двигайся на свет. Запомнил?

      Богатырь молча кивнул. Он по-прежнему был хмур и неразговорчив. Старуха решила на этом закончить. Лишние знания – лишние вопросы, а лишние вопросы это лишние сложности. Сейчас они никому не нужны. Сейчас нужно только одно – успеть вернуться до захода луны.

      Милонег двигался на шаг позади, стараясь держаться старухиных следов. Впрочем, скоро это стало невозможным, потому как ноги оказались в воде. Сквозь черные волны было невозможно разглядеть ничего. Вода покрыла с головой и все, что видел впереди – старушечью спину.

      Наверху лег дорожкой мертвенный свет полной луны. Старуха дернулась туда и заскользила от блика к блику. Витязь не отставал, один раз только отвлекся, когда мимо, в обратную сторону, пронеслось что-то маленькое, напуганное, готовое разреветься, но боящееся даже слезинку пустить.

      Ребенка сгубила, пронеслось в голове. Значит, его вместо дитя малого…

      Додумать Милонег не успел, лунная дорожка превратилась в мощный поток света. Свет ударил по глазам, выбив и мысли и память о прошлом. Потом стало холодно и плохо. Возмущение выплеснуло наружу, но слов не было, их попросту не осталось в голове, и он закричал.

      Москва. 24 июля 2002 года.

      3-ья Красногвардейская улица, дом 81

      – Все, – врач устало опустил руки.

      Хотел было потянуть вниз повязку, но сестра вдруг вздрогнула и повернулась, сверкая глазищами. Под повязкой явно была улыбка.

      – Пульс. Доктор он дышит!

      Доктор постарался сохранить спокойствие, но получилось плохо. К младенцу рванулся, словно студент, впервые принимавший роды. Сестра молча стояла рядом, а он вдруг почувствовал, что его прорвало.

      – Дыши, дыши, маленький, – бормотал он себе под нос едва слышно. – Господи, как ты меня напугал.

      Ребенок зашевелился, наморщился и закричал. Доктор бережно поднес младенца к матери:

      – Ну, мать-героиня, смотри на своего дважды рожденного. Как назвала-то? Или не решила еще?

      – Олег, – с трудом улыбнулась женщина. – Его будут звать Олег.

      Запершись у себя он курил, чего никогда себе не позволял на работе. Причем курил судорожно, не накуриваясь. Руки тряслись, и доктор никак не мог успокоиться. Зашла сестра, выпучилась на него, как на восьмое чудо света.

      – Что с вами, Виталий Валерьевич?

      – Ничего, – он судорожно затушил бычок. – Ничего. Устал я что-то. Надо бы отпуск, что ли, взять. Что у нас плохого?

      – У нас хорошее, – улыбнулась сестра. – Главный звонил, просил составить список чего нам нужно, есть средства на реорганизацию.

      – Откуда деньги?

      – Анонимное пожертвование. Вся больница об этом говорит.

      Доктор рассеянно кивнул и сожалением посмотрел на недокуренную,