То ли свет, то ли тьма. Рустем Юнусов

разбираем, какие могут быть при ТЭЛА рентгенологические изменения. Демонстрируя снимки, я говорю о том, что к нам в пульмонологическое отделение часто «залетают» пациенты, употребляющие наркотики. Всем известно, что подружкой наркомана нередко бывает ВИЧ-инфекция, но население практически не информировано, что наркоманы могут заболеть не менее грозным заболеванием. Они, как правило, внутривенно вводят нестерильный наркотический препарат. При этом в большинстве случаев в кровоток вводится стафилококк. Он осаждается на створках трехстворчатого клапана и разрушает их. При остром течении порок может сформироваться за несколько дней; на ногах появляются отеки, набухнет печень. Но это еще полбеды: на разрушающемся клапане вырастут колонии стафилококка, говоря профессиональным языком – вегетации, на них образуются тромботические массы и возникнет флотирующий тромб. Основанием он прикреплен к полуразрушенному клапану, а верхушку его колышет кровоток. На верхушку тромба осаждаются все новые и новые тромботические массы, наконец, они от нее отрываются и током крови заносятся в сосуды легочной артерии. Вследствие тромбоэмболии сосудов легочной артерии возникает инфаркт легкого. Пациент отхаркивает омертвевшую ткань, в легком появляется тонкостенная полость.

      Я демонстрирую студентам снимок наркомана, в легких которого образовалось множество различного размера тонкостенных полостей, и спрашиваю:

      – Как же в подобных случаях следует ставить диагноз?

      Студенты смотрят на меня широко раскрытыми глазами и молчат. Девочки начинают листать учебник. А между тем материал я разжевал, в рот им положил, осталось только проглотить. Никто не может сообразить, что больного следует направить на УЗИ сердца, выявить порок сердца и поставить диагноз «инфекционный эндокардит», который осложнился эмболией. У многих наших студентов нет и в помине клинического мышления, и оно не появится в дальнейшем.

      Я заново все объясняю и спрашиваю:

      – Понятно или нет?

      Возникает пауза.

      – Понятно, – без обиняков говорит Баскетболист.

      Студенты смеются.

      – Раз понятно, дружно идем в десятую палату.

      Обычно сильная группа идет в отделение к больным следом за преподавателем, наступая ему на пятки, но эта – не из таких. В палату студенты тянутся гуськом. Прежде чем войти в палату, я останавливаюсь у двери и жду, пока соберутся все студенты. Последними из всех подходят Петров и Баскетболист.

      Когда мы вошли в палату, мать больного стояла у окна. Она взглянула на сына. Ее глаза увлажнились, и мелкие жилки задергались вокруг рта. Чтобы скрыть от нас выражение лица, она отвернулась.

      Ее сын лежит на кровати с приподнятым головным концом. В горизонтальном положении ему дышать трудно. Грудь больного не прикрыта одеялом, и видно, как он часто, словно рыба на песке, поверхностно дышит. Ссохшиеся, словно лучинки, руки лежат вдоль тела. На худой, тонкой шее хорошо видна, вследствие тяжелого порока сердца, пульсация сосудов. Глядя на больного, можно было только одно сказать: