Свидание на Аламуте. Игорь Резун

за один день? Всего триста пятьдесят баксов. В месяц – около восьми с половиной тысяч – это без вычетов на страхование и кредиты. Получается, если он соберет за день один внедорожник, то получит ровно пять процентов от его цены. Ну да, один рабочий крутит одну гайку, прочие же крутят другие гайки… В итоге, если посчитать суммарную долю этого рабочего от стоимости изготовленного им продукта, получаются все те же пять процентов! Вопрос: а куда же деваются остальные девяносто пять процентов? Ведь они не могут исчезнуть, парни? Ну, мыслите, мыслите… ворочайте верхнеягодичной мышцей! Ага! Дошли?! Итак, куда-то уходят все девяносто пять процентов. Ну, а если бы рабочий получал за те же восемь часов работы не пять, а десять процентов? Он бы мог работать меньше времени, чтобы обеспечить себе тот же уровень жизни. А если бы получал пятьдесят процентов? Он бы работал четыре часа и ни о чем бы не думал. А если бы он получал сто процентов? Да он бы тогда вообще не работал, дурни вы ореховые, поняли или как?

      Олег Макарович Лиходеев, произнеся все это на английском и добавив в речь несколько хлестких оборотов из лексикона портовых грузчиков, залился счастливым смехом. Его смех в этой строгой аудитории, тщательно декорированной кремовыми стенами и упрятанными в элегантные ниши лампами, был так же неуместен, как, положим, разбросанные по ней картофельные очистки.

      – …Итак, куда же деваются проклятые девяносто пять? А вот туда, милые вы мои засранцы. Они поступают в карман мировой элиты. Что такое само по себе деньги? Это ерунда. Бумажки. Это шелуха. Мусор. Деньги – это эквивалент того самого отнятого труда, который порождает результат и, в конечном счете, наслаждение жизнью. Получается, девяносто пять процентов жизни просто вынимают у нас из карманов и суют в свою задницу, а мы остаемся тоже с задницей, но с голой. Это понятно? Отлично. Теперь мы перейдем ко второй части лекции. Как сделать так, чтобы мы получали не пять, а те самые девяносто пять процентов…

      Впереди сидящий студент, мордатый латиноамериканец, приподнялся на своем месте, покраснел и без того бурым лицом и громко пукнул. Аудитория политкорректно промолчала. Лиходеев зевнул, отпил еще зеленого чая (мельхиоровый чайничек-вытяжка, блистающий полированным бочком, и тонкостенная фарфоровая чашечка стояли на столе сбоку) и убрал ноги со столешницы. Как раз вовремя: зазвонил небольшой телефончик, а точнее – завибрировал. Лектор завозился в кармане своего роскошного пиджака от Brioni.

      Олег Макарович поднес трубку к уху. Послушал. А потом неожиданно встал за столом, выпрямил кряжистое тело, размял его в паре ленивых асан и рявкнул:

      – …А это просто! Надо посмотреть, на чем вы сидите!!!

      – На заднице! – неуверенно ответил латиноамериканец, коверкая чуждое ему слово.

      И ошибся.

      – На деньгах!

      Студенты завозились. Консультант смеющимися глазами наблюдал за аудиторией, пока наконец самый сметливый не догадался выдернуть из-под себя стул и пошарить рукой по его нижней части. Пальцы студента нащупали десятидолларовую бумажку.

      – О, вау!

      Лиходеев ухмыльнулся.

      – Это