Это взаимно. Екатерина Носкова

развелись, он стал выпивать. Это наш с ним секрет. Даже мама об этом не знала. До развода, я не помню, чтобы он пил. Даже в праздники. А потом оказалось, что стоит папе выпить, как ему надо ещё и ещё. Вот так он и уходил в запой.

      Год назад, в Европу я уехала только после того, как папа закодировался… В очередной раз. Да. Мы не в первый раз с этим боремся.

      Когда Я училась в одиннадцатом классе – папу уволили с любимой работы. Просто попал под сокращение. Он держался. Но когда в очередной раз от потенциальных работодателей получил отказ – не выдержал.

      А кому было бы приятно, слушать, что то им квалификация не подходит, то возраст.

      И если он бы мог пройти дополнительные курсы или еще что-то, то с возрастом он не мог ничего сделать. Воспоминания о тех днях, обрушились точно лавина. Руки задрожали от страха, и я сцепила их в замок, стараясь успокоиться.

      В одиннадцатом классе моя веселая и беззаботная жизнь погрязла в пучине отчаяния. Я никому не рассказывала, что ждет меня дома. Даже Артему.

      Тайком устроилась на работу в соседний продуктовый магазин уборщицей. На другую должность школьницу бы и не взяли. Да и эту пришлось вымаливать. Но начальница, согласилась дать шанс. Правда, неделю мне пришлось работать бесплатно, чтобы доказать, что я смогу. А потом еще неделю за половину зарплаты. Понимала, что не бывает такого испытательного срока. Но что мне ещё было делать? Папа без работы, а в доме пустой холодильник и скоро появятся долги за коммунальные услуги.

      Пришлось выкручиваться, совмещать школу и работу – было непросто, но я старалась. Да и ещё один повод уйти из дома.

      Когда папа был прикован к бутылке, невозможно было угадать, какое у него настроение. Уходя утром в школу, я слушала оды о том, что я самая лучшая дочь в мире, а возвращаясь, меня ждал человек, который считал меня троглодитом и неблагодарной тварью.

      "Это все алкоголь" – твердила себе и всеми силами держалась за воспоминания о том, каким папа бывает, когда трезвый.

      Я не хочу возвращаться в ту пучину. Мы и так из неё с трудом вылезли. Папа закодировался. Но жаль, что даже это не дает стопроцентной гарантии того, что человек больше никогда не притронется к этой отраве.

      Вытерла злые слезы. Папа обещал, что мы больше к этому не вернемся. Я очень хочу ему верить.

      Похлопала себя по щекам, заставляя взбодриться. Мы справимся. Подошла к кровати и взяла телефон. Рука потянулась написать Крашу и поделиться с ним своими переживаниями.

      Но что-то остановило меня. Не думаю, что ему стоит знать такую сторону моей жизни. Я день не знаю кто он. Вдруг Краш – это кто-то из моих знакомых? Тогда правда всплывет, а мне бы этого не хотелось.

      Поэтому нашла в телефоне другой абонент и нажала на вызов. Долгие гудки ожидания:

      – Слушаю, – ответил хриплый женский голос.

      – Тетя Вика, здравствуйте. Примите мои соболезнования.

      – Спасибо, Аришенька, спасибо, – надломлено прошептала жена дяди Саши.

      – Помощь нужна? Давайте я за детьми посмотрю, а вы по делам спокойно пойдете, – предложила, просто не представляя, чем я еще