Хороший день, чтобы стать чудовищем. Сборник рассказов. Владислав Кетат

кто-то был.

      – У товарища заместителя директора кто-то есть? – спросил я пожилую секретаршу, эдакую мисс Марпл, надеясь хоть на немного отсрочить момент расправы.

      – Нет, он по селектору говорит, – отозвалась «мисс Марпл», – заходите, он вас ждёт.

      Я набрал воздуха в лёгкие, затем без остатка выдохнул то, что вдохнул и дернул на себя никелированную ручку двери, за которой меня ожидало голодное чудовище. Времени, чтобы представить его отрубленную голову на серебряном подносе, или ещё что-нибудь, способное поднять мне настроение, не было. В тот момент, когда я переносил свое тело из предбанника, где сидела секретарша, в собственно логово, на меня обрушилась целая груда непонятных ощущений, которые потом были квалифицированы мной как… страх.

      – Если ты, товарищ Земан, до конца месяца вопрос не решишь, – рычал Гмыза в небольшую черную шишку на тонкой ножке, – я твои окорока с твоим креслом мигом разлучу…

      – Будет исполнено, товарищ заместитель директора! – отвечал подавленный, но до конца не сломленный голос из динамика.

      – …и найду для него другие, помягче…

      – Так точно, товарищ заместитель директора!

      – …а тебя обратно в прорабы, где тебе самое место…

      – Да, товарищ заместитель директора!

      – Что ты меня все время перебиваешь! – сорвался на крик Гмыза. – Работать надо, а не перебивать! Завтра в это же время позвоню, доложишь, что за день сделал…

      – Понял, товарищ заместитель директора! – после небольшой паузы ответил динамик.

      – Понял, товарищ заместитель директора, – скривившись, передразнил его Гмыза, и уже нормальным голосом гаркнул: – Всё, конец связи.

      – Всего лучшего, товарищ заместитель директора! – ответил голос и отключился.

      Гмыза нажал на клавишу на переговорном устройстве и, наконец, обратил свое внимание на меня.

      – Кто? – рявкнул он.

      Я представился и протянул ему папку с отчётом.

      – Садись, – немного мягче сказал Гмыза, внушив мне толику ложной надежды, что всё обойдется.

      Я сказал: «Спасибо» и сел на самый краешек хлипкого стула без подлокотников, который слегка подо мной прогнулся. Я подумал, что это наверняка сделано для того, чтобы я, или кто-то другой, пришедший сюда на расправу, не был уверен ни в чем, ни в своем теперешнем положении, ни в прочности стула, на котором сидит. Чертовски умно придумано, кстати. Пока я разбирался со стулом, Гмыза взялся за отчёт.

      Со стороны он был похож на старого члена КПЧ, которому вместо «Руде право» подсунули подшивку польской «Солидарности» или какой-нибудь подрывной «Самыздат». По мере того, как Гмыза продвигался по документу, с каждой перевернутой им страницей, лицо его становилось всё страшнее и страшнее, и к концу он стал неотличим от одного из монгольских демонов, марки с которыми я собирал в детстве.

      – Получается, никто не знал, что вокруг Визовице полно болот? – прорычал Гмыза. – Какой идиот туда тяжелую технику загнал? А? Я тебя спрашиваю!

      И