Валеркин декабрь. Екатерина Бердичева

чего? – возмутился он.

      И как я могу что-то ему показать, если у него все сразу улетает из головы?

      – А, направо! – обрадовался он и подрезал какую-то машинку, которая тихой сапой пыталась его объехать справа. Возмущенный оппонент разразился серией гудков.

      – Сам дурак! – пробурчал Алексей и прибавил газу. – Дальше куда?

      Я встал на задние лапки, чтобы лучше видеть дорогу, а передними уперся в торпеду. Морду держал исключительно прямо.

      – Молодец, – похвалил он меня. На самом деле, мне было очень интересно. Оказывается, собаки видят в темноте намного лучше людей! Еще один правый поворот. Я сказал: «ваф» и повернул морду вправо. Мой Сусанин тут же перестроился. Аналогично мы свернули налево и въехали во двор. И прямо перед нами был Кирюхин детский сад.

      – Здесь? – спросил Алексей. Я кивнул. Так как задняя часть нашего автомобиля была слишком широкой и длинной, мы опять влезли на газон.

      – А теперь ты пойдешь со мной. – Я был снова схвачен под пузико и запрятан в куртку. Но тут я начал вырываться.

      – Что не так?

      Я схватил ручку и начал водить по листу.

      – Значит, брата зовут Кирилл?

      Я кивнул.

      – У него другая фамилия? – удивился мой спутник.

      Я кивнул несколько раз подряд.

      – А почему?

      Нет, этот дядька после колледжа явно тупит. Я гневно уставился на него. Тот посмотрел на меня и заржал:

      – Жучка с ручкой! Ха-ха-ха!

      Вот же дурной! Пришлось приводить его в чувство методом кусания. Боюсь, куртку после сегодняшнего общения придется выкидывать. Я снова потыкал в листочек.

      – Хрусталев! Так у вас папаши разные? А почему отец сам не заберет мальчика?

      Я помотал головой.

      – Нет? Что, занят?

      У меня скоро башка открутится.

      – А-а-а, – дошло до него, – в разводе?

      Я вздохнул: какая разница. Главное, что ни я, ни мой братишка нашим папашам совсем не нужны. Моя ручка опять замелькала по листу. Насобачился, однако.

      – Моя семья? – переспросил Алексей и нахмурился. – Нет у меня семьи. И детей нет. – Он резко распахнул дверь и привычно схватил меня под живот. – Веди.

      И мы пошагали к калитке.

      Он нажал кнопку звонка. Дверь распахнулась, и мы вошли на территорию. Было темно и слякотно. В такие дни детки вечером не гуляют и сидят в группе. При входе дежурил охранник. Я его знал, и он меня. Только не в таком виде.

      – Вы куда? – спросил он Алексея. Тот пожал плечами и покрутил в пальцах брелок:

      – За мальчиком.

      Охранник повспоминал и не вспомнил:

      – Группа какая?

      Алексей поправил свои белобрысые локоны и томным голосом известил:

      – Пятая. Хрусталев Кирилл.

      На лице охранника отразилось замешательство:

      – А братишка его где? И кто вы?

      Моя палочка-выручалочка опустил глазки в пол и шепотом сказал:

      – Я его папа.

      У охранника с сомнением изогнулась бровь, но он нас все-таки впустил. Я выдохнул. И