На переломе эпох. Том 2. Владимир Земша

Его вид был более чем жалок. На глазах – слёзы. Уголки губ опущены вниз. Весь он стал каким-то мелким и жалким.

      – Эх, Разорёнкин, Разорёнкин! Где же твоя былая спесь? Ты же таким крутым был!

      Разорёнкин стоял молча, потупив глаза.

      – Не верю я тебе, Разорёнкин. Это ты щас так соловьём запел, как, наконец-то, понял, что ответить за всё придётся. Так что, хоть мне и жаль твою маму, но в дисбат тебе всё же, попасть придётся! Чтобы другим неповадно было! Потому что мне жаль и матерей других солдат, над которыми ты издевался и над которыми такие, как ты, ещё будут, видя такую безнаказанность, издеваться!

      – Я перед всем полком скажу. Я им всем объясню всё. Я скажу, что был не прав! Я покаюсь. Честное слово, так покаюсь!..

      – Хотелось бы тебе поверить, солдат, но не могу! Не внушаешь ты мне ни доверия, ни сочувствия после всего, что ты сделал. Ты как волк в шкуре ягнёнка. Всё, разговор окончен! Сейчас отвечать на мои вопросы будешь, – Майер достал из планшета лист и ручку…

* * *

      Майер шёл по плацу. За спиной – мрачная атмосфера «губы». Трудно было поверить, что это и был тот самый борзый из солдат. Самый разнузданный и неуправляемый. Теперь это был грязный, жалкий чмырёныш, готовый целовать офицерские сапоги ради своего освобождения! Вот такие вот метаморфозы!

      «Может и впрямь отпустить его ко всем чертям, пусть валит в свою Москву!?» – подумал Майер, входя в расположение роты.

      – Дежурный по роте, на выход! – заорал, увидев офицера, дневальный.

      – Товарищ лейтенант! Ну, как там, Разорёнкин? – прищурился дежурный по роте младший сержант Сабиров.

      – Плачет ваш Разорёнкин, чтоб я его простил. К маме просится!

      – Да ну, товарыщ лейтенант! Не нада нагаварыват! – скривился в гримасе тот.

      – Я правду говорю!

      – Э-э-э! Я нэ вэрю! Разорёнкин – это рэалный пацан! Борзый. Он нэ будэт плакат! Э-э-э-э! Обма-анываэте!

      – А вот посмотрим! А вот сами ещё увидите!

* * *

      По дороге от штаба вялой медленной медвежьей походкой двигался командир полка подполковник Гребенщиков со своей услужливой свитой, суетящейся вокруг «хозяина», подобно шавкам.

      – Лейтенант! Ко мне! – рыкнул он в сторону Майера.

      Майер, бодро отпечатав по мокрому асфальту строевой в сторону командира, приставил каблук сапога к каблуку одновременно с ладонью, несущей к виску, лихо описав внешнюю дугу, его лейтенантскую честь.

      – Товарищ подполковник! Лейтенант Майер по Вашему приказанию прибыл!

      – Лей-те-нант Майер! – рот подполковника скривился. – Вы что, думаете, вы самый умный?

      – Никак нет, товарищ подполковник! – Майер прижал руки «по швам».

      – Вы какого чёрта в прокуратуру пишете? А? Вы чё, через головы прыгаете, лейтенант?

      Майер молчал.

      – Чтоб сегодня же отозвали ваш рапорт! Вам ясно?! – он кивком головы вперёд словно отрыгнулся этой фразой в лицо лейтенанту.

      – Никак нет, товарищ подполковник! Извините меня, но я не намерен забирать рапорт! Этот солдат преступник и он должен понести наказание!