Другая сторона. Камешек. Владимир Волоцкий

уже давно наелась и теперь внимательно слушала этот разговор. Половины она вовсе не поняла, а понятная половина ее напугала. Целый месяц идти пешком по измерениям, где война, голод, природные катастрофы и бог знает что еще, ей совершенно не хотелось. Но она понимала, что, сидя в этой харчевне, домой не попадешь. Йолрик купил для нее теплую одежду. Значило ли это, что он берет ее с собой? И если берет, то куда? Что он собирается делать? Искать работу, развлекаться, или отведет Алису домой?

      Задавать эти вопросы вслух она не решилась. Слишком уж безжалостно откровенные ответы он давал.

      – Ты уложила вещи? – спросил Йолрик, когда Галед встал из-за стола.

      – Да, – буркнула Алиса, решив, что Галед рассказал Йолрику об их споре, и тот опять потребует выкинуть учебники. Но Йолрик повернулся к Галеду, который уже нацелился на второй этаж:

      – Погулять не хочешь?

      – Нет, Йол, я бы выспался перед дорогой.

      – Ладно, тогда мы вдвоем.

      – Что вдвоем? – насторожилась Алиса.

      – Погуляем, – пояснил Йолрик. – Или ты тоже спать хочешь?

      – Нет. Хочу с тобой.

      – Тогда пойдем, только…

      – Не липнуть, я помню, – подхватила Алиса, и Йолрик улыбнулся.

      Алиса пошла за Йолриком и у дверей снова увидела ту сердитую девушку, что уже встречала утром. Только теперь в ее руках была не корзина с бельем, а глиняный таз с грязной водой. Она появилась с улицы и прошла через зал харчевни во двор.

      – Йолрик… – Алиса проводила ее глазами и дернула спутника за рукав. – Ты сказал, в харчевню не пускают девок.

      Йолрик засмеялся, и высвободил руку.

      – Это не девка, это дочка хозяина. Она, конечно, тоже может стать шлюхой. Если ей не повезет, она забеременеет от какого-нибудь постояльца, он на ней не женится, и отец ее прогонит. Но это вряд ли случится. Скорее всего, она выйдет замуж, нарожает детишек и когда-нибудь унаследует от Галика этот постоялый двор.

      – А почему забеременеть плохо? – растерялась Алиса. По ее представлениям, беременность – это радость. Мама, когда носила Максима, была веселой, не ходила на работу, много ела и читала Алисе сказки.

      – «Плохо» и «хорошо» – это понятия относительные, – сказал Йолрик. – Для кого-то зачать ребенка – долгожданное счастье, а для кого-то – беда. Зависит от обстоятельств.

      – А как это – «стать шлюхой»? – слово было Алисе смутно знакомо, но она не знала, что оно значит.

      – Так называют женщин, – пояснил Йолрик, – которые занимаются любовью с мужчинами за деньги. В этом городе такие женщины встречаются часто. Ими все пользуются, но занятие это у людей уважения не вызывает. А занимаются они этим в основном от безденежья. В мирах, подобных Лесному Краю, у женщин не так много возможностей заработать.

      Алиса испуганно замолчала. Не сказать, чтобы она поняла все, что он говорил, но задавать вопросы на эту тему ей расхотелось.

      Йолрик, похоже, совершенно не заботился о том, что можно, а что нельзя говорить детям. Он одинаково подробно