Громовик. Вячеслав Кинн

не слышать, это я, все же, услышал. Старая ведьма собиралась лечить мои болячки кровью болотного чудовища и какими-то шариками, подозрительно похожими на навоз. Отстраняя от себя все эти чудодейственные снадобья, я дал ей понять, что не собираюсь исцеляться таким способом. Однако, старуха ни на миг не обиделась, а вместо этого стала показывать мне свои шрамы на руках и ногах, чтобы я убедился в ее правоте.

      – Ладно, ладно, – сдался я, забыв о том, что она меня не понимает. – Все равно, уже хуже не будет.

      Получив мое согласие, старуха с готовностью начала бросать свои шарики в сосуд с кровью, приговаривая при этом: «Ланда, ланда…ланда».

      Когда все это хорошенько пропиталось, женщина стала брать свое «лекарство» и густо замазывать им мой израненный бок. Странно, но почти сразу я почувствовал легкий холодок в ране, что принесло мне некоторое облегчение.

      – Слышишь, Хед, а в этой ерунде, действительно, что-то есть, – сказал я Хедрику, когда меня оставили в покое. – Вроде как полегчало даже.

      – Главное – чтобы наутро ты мог ходить, – недовольно протянул он, с сомнением разглядывая месиво на моем теле. – Уж больно просто все это выглядит: плюнула, мазнула и готово.

      – Но, ты же видишь, как она сама себя лечит? На ней ведь живого места нет, а она здорова.

      – Да ей, наверное, все нипочем. Может, она бессмертная?

      Наобум брошенная Хедриком фраза мне показалось не лишенной смысла. А если?..

      – Ты имеешь в виду Сок Жизни? – задумчиво протянул я и пристально посмотрел на своего друга.

      Хедрик, видимо с запозданием понявший смысл своих собственных слов, уставился на меня как на великого героя из прошлого и медленно ответил:

      – Не знаю, как-то само вырвалось…А что, ты думаешь это правда?

      – Как знать…как знать. Ты погляди на нее: ей же тысяча лет на днях, наверное, стукнула. Обычные люди столько не живут, тем более питаясь разной гадостью. Эх, расспросить бы ее хорошенько, но как?

      – Может, давай нарисуем? – с надеждой предложил Хед, не думая о том, что в конце концов нам все же придется рисовать.

      – Давай попробуем, но…с чего начать?

      – А давай нарисуем на земле наш драккар и море. Я надеюсь, она догадывается о том, что здесь неподалеку плещется море.

      Немного подумав над его предложением, я нащупал среди разного мусора на полу подходящую палочку и начал рисовать перед входом в шалаш весь наш поход в подробностях. Делал я это, конечно, из рук вон плохо, так как никогда не отличался способностями к рисованию. Однако, среди всей моей белиберды можно было рассмотреть волны на море, человечков на корабле, наш далекий берег и этот берег со скалами. Я даже попытался изобразить дикую кошку, которая меня подрала, но вместо этого у меня получилась какая-то смешная крыса с большими усами. Зато у меня неплохо вышло одно из болотных чудовищ, с которыми встречаться в дальнейшем никто больше не желал и, собственно, сама старуха, которой я это все сейчас рассказывал. Ее я нарисовал, почему-то, в длинном платье до пят и с густыми волосами на голове, хотя