Атлантия. Элли Конди

которые идут к ближайшей площади. Я пытаюсь ускользнуть, но Бьен замечает мой маневр.

      – Меня переводят в «Комнату океана», – говорит она. – Не хочешь бросить за меня монетку в пруд желаний?

      – Конечно брошу, – киваю я.

      Мне совсем не хочется тратить монету практически на незнакомого человека, но отказаться было бы невежливо. Видимо, это такая традиция у здешних рабочих, а я хочу вписаться в их коллектив.

      – Ты веришь в то, что монеты действительно могут принести кому-то удачу? – спрашивает Бьен, наблюдая за тем, как я бросаю в темный пруд маленький золотой диск.

      Она испытующе смотрит на меня, словно ждет, что сейчас что-то произойдет.

      – Ты способная и трудолюбивая, а эти качества даже лучше, чем простое везение.

      – Твоя мама наверняка ответила бы точно так же, – улыбается Элинор, похлопывая меня по плечу.

      – Так, значит, теперь нам разрешается говорить о маме Рио? – интересуется Бьен.

      – Бьен, – пытается одернуть ее Элинор.

      – Не понимаю, что тут такого. Если сама Рио не против… – бросает пробный шар Бьен и ждет моей реакции.

      Я молчу. Меня уже не раз пытались задирать, особенно до того, как я поступила в школу при храме. Одноклассники в старой школе открыто насмехались надо мной из-за моего бесцветного голоса и необычно высокого роста. Еще тогда я поняла, что иногда, отвечая на вопрос, ты только играешь на руку тому, кто тебя задирает. Но разумеется, так бывает не всегда.

      – Мне просто интересно: каково это – жить под одной крышей с человеком, перед которым все преклоняются, – говорит Бьен, и теперь я определенно слышу в ее голосе злобные нотки.

      – Бьен, перестань, – просит Элинор. – Это жестоко.

      – Мы не жили вместе с мамой, после того как ее избрали Верховной Жрицей, – объясняю я, хотя Бьен и без того об этом знает. Всем в Атлантии прекрасно известно, что глава церкви должен жить отдельно.

      – А тебя это огорчало? – спрашивает она. – Наверное, было обидно, когда мама предпочла вам свою работу?

      Я не понимаю, почему Бьен невзлюбила меня. Хотя, вообще-то, меня всегда дразнили из-за того, что я не такая, как все.

      – Нам и в голову не приходило обижаться на маму, – отвечаю я.

      – Ну и правильно, – наконец подает голос Элинор. Кажется, она порядком разозлилась на Бьен.

      А та гнет свое:

      – Ну ладно, не буду больше расспрашивать тебя о жизни вашей мамы. Гораздо интереснее узнать, как она умерла. Ты в курсе, кто ее убил?

      Руки у меня непроизвольно сжимаются в кулаки, я готова сбить Бьен с ног, прижать к полу и силой заставить заткнуться. Я знаю, что могу это сделать, я сильнее физически, да и вообще сильнее, но… Одновременно я вдруг чувствую странное облегчение оттого, что Бьен произнесла это вслух: выходит, не только мы с Бэй допускали возможность убийства.

      И все же мне приходится выждать пару секунд, чтобы восстановить контроль