Невразумительные годы. Александр Александрович Телегин

чувствует Пантелей… Никифорович?

      Мне показалось, что она напряглась, в её мягком, обворожительном взгляде увидел я тревожное ожидание, кажется, даже страх.

      – Плохо, – ответил я, – сегодня ночью у него был инсульт: Таисия Пантелеевна сказала, что отнялась речь.

      – Парализовало?

      – Про параличи соседка не говорила. Но, раз речь отнялась, наверное, и параличи есть. В общем, как я понял, шансов нет, не сегодня завтра умрёт.

      Ольга Олеговна глубоко вздохнула. Лёгкая улыбка на долю секунды вспыхнула на лице. Но нет, нет, мне показалось.

      – Жаль, жаль дедушку. Мне показалось, что он для вашей соседки больше, чем отец.

      – Это верно. Он их с сестрой после войны растил один. Мать умерла, когда девчонки были совсем маленькие… А от Алёши есть известия?

      – Последний звонок был десять дней назад. Сказал, чтобы я за него не тревожилась, их послали на какую-то точку: возможно, он долго не сможет позвонить оттуда. Только, разве это может меня успокоить? Знаете, такое напряжение, такое напряжение… Устала страшно. Подумаю: «ведь и матери подводников8 тоже их ждали, как я Алёшеньку», так сердце и оборвётся: минует ли меня эта чаша?

      Глаза её подёрнулись влагой.

      – Не волнуйтесь, не бойтесь, ведь… Павел Иванович сказал, что он вернётся живым и здоровым.

      – Да, да – это моя единственная надежда.

      Она улыбнулась своей прекрасной улыбкой и подала мне руку. Я пожал её и хотел поцеловать, но постеснялся.

      Машина Василия Трофимовича уже ждала меня перед подъездом администрации, а впереди неё маячила знакомая «Волга» Крутоярова. Он вышел одновременно со мной. Я давно не видел Всеволода Вениаминовича и, сказав своим, что я приеду на рейсовом автобусе, сел к нему.

      – Как дела у Надежды Акимовны? – спросил я. – Давно вас не видел. Ещё не приезжали на контроль?

      – Сегодня утром были. Она что-то новое нашла у себя: теперь спина болит. Непонятная, новая боль. Опять запаниковала: поехали да поехали к Павлу Ивановичу, не рак ли.

      – И что он сказал?

      – Межпозвоночная грыжа. Ещё десять сеансов назначил.

      – Надо же! А мне показалось, что он кроме опущения почек, да кисты на яичниках ничего не знает.

      – Да и межпозвоночной грыжи нет. У неё что-то с психикой. Где только не обследовались, чего только не делали: ФГС, МРТ, скопии всякие. Везде ей говорят: у вас всё в порядке, нет ничего! А она: «Чувствую ЕЁ! Рядом со мной копошится!». Ну, сам понимаешь кто – та, которая с косой.

      – Так отчего бы психиатрам не показаться? Что тут зазорного?

      – Мне вот дали адрес частного исследовательского центра: обследуют от и до, и оборудование самое современное. Направление в ЦРБ взял. Завтра поедем.

      – А этот?

      – Этот подождёт. Черемшанова сказала, он до нового года будет.

      – Слушай, не верю я ему – он жулик.

      – Очень может быть.

      – Но он берёт с больных людей такие деньги, часто последние!

      – А мне это кажется естественным: он хочет хорошо жить. А живой

8

В эти дни велись работы по спасению моряков с утонувшей подводной лодки «Курск».