Взрослые сказки. Александра Тальвирская

устал,

      под ель в изнеможении упал,

      от нервного расстройства зарыдал:

      в чиновниках привык спокойно жить.

      теперь придётся дворником служить.

      Тут выглянула Белка из дупла.

      верёвочную лестницу дала.

      Забрался Ёжик в белкино дупло.

      там так уютно, чисто и светло.

      и пирогами пахнет, – благодать! -

      а на столе лежит его печать.

      От радости чуть дух не испустил,

      печать и пирога кусок схватил

      и вылетел, как пуля из ствола,

      из белкиного тёплого дупла,

      а Белка в след, – «Ворюга! Паразит!

      Иголки оборву!..»: – ему грозит.

      Наутро Ёж к начальнику пришёл:

      «Михал Потапыч, – вот она, – нашёл!»

      Тот поглядел на важную печать

      и ну на обомлевшего рычать,

      за шиворот несчастного схватив:

      «Герб стёсан! -

               сквозь сплошной ненорматив.

      А Ёжик, в оправдание своё: -

      «Да это Белка спортила её.

      Такую ценность нет чтоб поберечь, -

      её к ответу надо бы привлечь:

      орехи дура вздумала колоть!

      У ней ума куриная щепоть», -

      скукожился[4], надрывно заикал

      и со служебной лестницы упал.

* * *

      Теперь в убогой дворницкой живёт

      и министерский двор весь день метёт.

      Метёлку пуще глаза бережёт:

      вдруг пропадёт, – сортиры мыть пойдёт.

      Старик и молодое тело

I

      Заря за окнами горит.

      Старуха раньше деда встала,

      тот, прозевавшись, говорит:

      «Ты б червячков мне накопала,

      пойду-ка рыбки наловлю,

      а ты наваришь нам ушицы,

      я к ней чекушечку куплю

      сорокоградусной водицы».

      Пришёл старик на бережок,

      сел, поудобней, на поддёвку

      и, поплевавши на крючок,

      стал терпеливо ждать поклёвку.

      Денёк июльский припекал,

      глядел старик на гладь пустую

      и незаметно задремал,

      повесив голову седую.

      И вот задёргалась уда,

      старик чуть в воду не свалился:

      где был крючок, кусок пруда

      весь забурлил, зазолотился…

      Дед ахнул: «Господи, еси![5]-

      из вод, бурливых, не моргая, -

      «Что пожелаешь, то проси! -

      Плотвица молвит, Золотая. -

      Чего застыл, как истукан?

      С меня ухи как с кильки жалкой! -

      старик подумал: зря стакан

      на грудь принял перед рыбалкой. -

      Сними с крючка – отпустишь ты.

      я доброту твою запомню

      и голубой твоей мечты

      желанье с радостью исполню».

      А к слову, – дед тот с детства знал

      одну историю чудную:

      он сказку Пушкина читал

      про диво – Рыбку Золотую.

      Тут чёрт и дёрнул за язык:

      «Старуха страсть как надоела, -

      и смело выпятив кадык, -

      теперь хочу младого тела!» -

      «Ну что ж, потом не пожалей! -

      в ответ

4

Скукожиться – съёжиться, стать унылым, печальным, сникнуть.

5

Еси – ты есть – старославянское.