Проклятие Кантакузенов. Владимир Александрович Андриенко

чего говорить-то?

      – Кто грозил тебе в доме Кантемиров, что ты решился пуститься в бега?

      – Вурдалак в их дому объявился. Вот и весь сказ! И мне иного хода не было окромя как в бега.

      – Вурдалак?

      – Кровосос мне жизни не оставил бы.

      – Но коли сыщут тебя? За то, что убежал от барина батоги тебя ждут!

      – Батоги не смерть, барин.

      – Ладно, Тишка. Сейчас на место приедем, и все покажешь без утайки господину надворному советнику Волкову.

      – Волкову? Это который по сыскному-то делу?

      – Волков не тронет тебя. Я слово дворянское даю тебе в том. Расскажешь, все чего знаешь, и катись с деньгами восвояси.

      – А не обманешь? – снова спросил Тишка. – Пытать не учнешь ли в сыскной части?

      – Я уже дал тебе слово дворянина. Сказал, что не будет пытки и ничего плохого не будет. Нам дела до тебя нет никакого. Нам про вурдалака знать все надо.

      ***

       2

       Канцелярия Юстиц-коллегии в городе Москва.

      Ровно через час Тарле втолкнул Тишку в кабинет, где сидел Волков, занимаясь чтением бумаг.

      – Вот вам, Степан Андреевич, презент.

      Надворный советник поднял голову и с недоумением стал разглядывать мужика.

      – Не иначе разбойника поймал, Иван Карлович, – спросил он. – Такого человечишку за одну рожу в остроге держать.

      – Сие Тишка из дому Кантемиров!

      – Что? – Волков вскочил со стула. – Тишка? Холоп князя Антиоха?

      – Он самый! Беглый холоп, Степан Андреевич.

      – Вот как? – Волков оживился. – Значит ты живой?

      Тишка удивился и осенил себя крестным знаменем.

      – Живой я, ваше высокоблагородие. Как истин бог живой.

      – А в доме барина твоего давно похоронили тебя. Знаешь ли про сие?

      – Не слыхал про то, барин. Да и в бегах я. Прячусь более. Кабы не выдал кто. Народишко-то какой ныне? За полушку продадут. А на беглых сыск ведут. Сам, поди, знаешь.

      – А как давно ты в бегах? – спросил Волков.

      – Дак почитай месяца три, ваше благородие.

      – Три? Странно сие! Сыска по сему делу нет. И все в дому говорят, что де исправно служил Тишка барину, да помер от чахотки.

      – Чудно сие, барин, – ответил Тишка.

      – Чудно. А ты про это не слышал?

      – Дак в бегах я. Более молчал про то кто я и откуда. А про дом Кантемиров не спрашивал.

      – Стало быть, не знал ты, что вместо тебя в доме иной человек под твоим именем служит? – спросил Волков.

      – Дак откудова мне знать про то, барин? Я сбег и про то не ведал.

      – А имени не сменил? – спросил Волков.

      – Имени? А чего менять-то? Мало ли Тихонов на свете бродит? В одной Москве с тыщу, а то и более.

      – А скажи мне, Тишка, с чего ты сбежал? Али барин обижал тебя?

      – На барина жаловаться грех. Ничего худого не скажу. А сбежал от нечистой силы.

      – Подробнее, – потребовал Волков.

      – Дак вурдалак-то появился.

      – Вурдалак?

      – Еще в старом дому в деревне, до того как я Москву то