Калейдоскоп. Ирина Ярич

несколько раз пытался завоевать уйгуров, но ему не удалось одолеть отважных воинов во главе с Лобнором.

      – Да-да, именно война. Отец, нужна война, тогда Лобнор будет мой.

      – Что ты, доченька?! Как тебе это может помочь?! Поверь своему старому отцу, желая людям беды, сама несчастливой станешь. Выброси ты эту блажь из головы. Столько славных юношей, и для тебя найдётся достойный жених.

      "Лобнор, только он мне нужен! С женой и дочкой его я разлучу. Не быть им вместе, я на всё пойду, никого не пощажу! Ни их, ни себя!", – решила Такла-Макан, а вслух кротко спросила:

      – Отец, обратно мы пойдём этой же дорогой?

      – Да, родная, а что?

      – На прощанье хочу на обратном пути посмотреть на Лобнора.

      Такла-Макан притворилась, что смерилась, а сама задумала недоброе. Отец и не подозревал, что дочь втихомолку увлекалась магией и здорово в ней преуспела. Наставником у неё был зороастриец, маг, которого нанял отец по просьбе дочери, как учителя астрологии. Ум и смекалка юной ученицы его восхищали. И он с ней поделился заветными знаниями предков. Владел он многими тайнами и поведал их Такла-Макан. Перед своей смертью он передал ей свою силу и могущество над стихиями.

      По просьбе дочери хозяин каравана устроил пир, куда созвал лучших людей края. Уйгуры хвалили доброту и неслыханную щедрость купцов. А Такла-Макан отослала подарки женам и дочерям старейшин и знаменитых витязей, дабы показать своё уважение к гостеприимным жителям долины. Провожая купцов в путь, уйгуры желали им удачи.

      На привалах караван погружался в спасительный сон кроме охраны и Такла-Макан. Её страстные мечты были сладостней сновидений. В ночной тиши предавалась она воспоминаниям и видела перед собой Лобнора. Как великолепен он, скачущий на своём быстром коне! Как стремительно обгоняет витязей, оставляя их далеко позади, и попадает на ходу в глаз мчащейся косули! Как ловок и силен во время схватки воинов! А как он статен и красив! "Ах, как было бы замечательно, – думает Такла-Макан, – ласкать его могущий стан, ощутить объятья сильных рук, приникнуть к его сладким устам. О, желанный!", – и довольная улыбка делает ещё прекрасней её лицо. Она не сомневается, всё это исполнится наяву, потому что… "Я так хочу, – говорит она себе, – и так будет, так как не может быть иначе, ведь я не робкая куропатка Тарим, а владычица стихий Такла-Макан!". Юная колдунья уже познала силу своей красоты, перед которой в обожании склонилось немало мужчин. Но теперь, не знающая ни в чём отказа она натолкнулась на преграду, и в ней соединились: азарт борца, любовное влечение и стремление обладать предметом страсти. И не бывало, чтобы она отказывалась от желаемого.

      Но вслед за милым образом славного воина всплывало в памяти кроткое лицо Тарим, благодарившей её за подарки и любопытные глаза малютки Кончедарьи. От трогательного вида ребёнка не таяло сердце Такла-Макан, потому что та хоть и дочь Лобнора, но от другой! "Да, Тарим сейчас рядом с ним"! – и удушливой волной приливала ревность, принося