Леротикь. Владимир Романовский

ЮДЖИНА ВИЛЬЕ —

      Я сказал Джулиану, что не верю ему на слово. Умеет его герлфренд что-нибудь или нет – это еще видеть надо.

      Он сказал, что я скоро все увижу и услышу сам, а пока что нужно кое-что просмотреть. Он говорит – Вот, нотная грамота в моем исполнении оставляет желать лучшего, так ты, Юджин, пока разбираешься, делай пометки. Вот тебе ручка.

      Мы сидели в его Роллс-Ройсе, припаркованном у какого-то дома в религиозно-еврейском районе в одиннадцать вечера, и он требовал, чтобы я просмотрел его дилетантские ноты. У Джулиана есть Ройс, я забыл вам сказать. Родители его, базирующиеся в Калифорнии, не так богаты, чтобы покупать любимому сыну и наследнику декадентские игрушки за полмиллионоа. Ройс – подарок женщины, с которой год назад Джулиан встречался во Флориде, роскошной среднего возраста немецкой блондинки (если верить Джулиану), жены напряженно работающего хамбургского предпринимателя. Гордая Брунхильда заезжала в Майами половить кайф, пока эффективный ее супруг трудился в die Heimat. Всего несколько лет назад двоих или троих немецких туристов убила в Майами местная вооруженная до зубов фауна, и дело переросло в международный скандал, но данную немку это нисколько не пугало. Бедная мужественная девица. Джулиан навещал свою бабушку (которая там, в Майами, живет почему-то), когда ему повстречалась эта тевтонская красотка, в каком-то баре в деловой части города. Он сказал ей, что он поэт, и в доказательство процитировал какие-то строчки. По-английски она говорила сносно (опять же если верить Джулиану); поэзию вряд ли понимала; зато она, наверное, хорошо понимала и любила привлекательных молодых мужчин с огненно-рыжими волосами, затянутыми сзади в хвост. В этой части рассказа Джулиан употреблял какие-то непонятные туманные выражения. Вроде бы у них сделался бурный роман, в конце которого немецкая любовница пролила больше слез, чем положено в таких ситуациях, и умоляла Джулиана переехать в Германию, чтобы ему быть рядом с ней, обещала его содержать до конца его дней. Джулиан, должно быть, обиделся. А может и нет. Перед самым отъездом она купила ему этот самый Ройс. Несмотря на его уверения в том, что он ее совершенно не любил, мысль о том, что машину можно продать, а затем оплатить квартиру лет на восемь вперед, никогда, видимо, не приходила Джулиану в голову. Ройс – одна из немногих собственностей Джулиана, за которыми он тщательно следит. И снаружи и внутри – все сверкает.

      Я взял у него папку с песенками и посмотрел на нее критически. Он говорит – Нет, ты не смотри на папку, ты читай. Серьезно.

      Я спросил, нельзя ли и слова посмотреть. Он поморщился, помедлил, но все-таки протянул мне дополнительную пачку листов.

      Я прочел слова к первой песне. Затем я их перечел. Вежливо и нервно Джулиан смотрел в сторону. Я обратился к нотам.

      В отличие от стихов, музыка Джулиана была – сплошной нонсенс, с финтами в некоторых местах – отчаянная попытка дилетанта удивить и впечатлить, и в то же