Петербургский сыск. 1874 – 1883. Игорь Москвин

Михаил Силантич, готов к повествованию? Не будешь словесно частить?

      – Так точно, Иван Дмитрич, – потупился Жуков, положив руки на колени. Потом потянулся к книжице, – меня заинтересовали в списке три фамилии, – взглянул на начальника.

      – Фамилии потом, чем привлекли твое внимание?

      – Своей неуемным стремлением завершить бракоразводные дела в кратчайшие сроки, но наш пропавший секретарь, словно каменная скала, стоял на своем и тормозил их продвижение к заветной цели. Вот эти господа, где только не побывали на аудиенциях, дошли до самого обер—прокурора, но тот, сослался на то, что решение данного вопроса находится в ведении Духовной Консистории, не дал делам ход, а оставил решение на милость господина Комарова. И такое положение длится почти что год.

      – Да, крепок духом Афанасий Петрович, раз выдержал годовалую осаду.

      – Не только крепок, но и отписал обер—прокурору письмо с изложением своего видения семейных уз и тот в свою очередь согласился с доводами, приведенными секретарем.

      – Что было далее?

      – Как ни странно, но жалобщики месяца два тому успокоились, и их не было ни слышно, ни видно, словно смирились со своей участью.

      – Тогда же пропали паспорта у комаровских земляков, – дополнил слова помощника Путилин.

      – Мне тоже пришли в голову те же мысли.

      – Насколько богаты наши жалобщики?

      – Достаточно, что подкинутая сумма не особо облегчила их карманы.

      – Хорошо, Михаил Силантич, получи—ка, голуба моя, новое задание. Тебе предстоит узнать адреса…

      Жуков с улыбкой протянул своему начальнику книжицу, открытую на странице, где были мелким почерком под нумерами прописаны адреса.

      – Молодец, тогда мне необходимо знать, все ли из них находятся в Петербурге?

      – Разрешите, Иван Дмитрич, Вас покинуть для исполнения поручения?

      – Дак я тебя и не задерживаю.

      Михаил в веселом расположении быстрым шагом покинул кабинет.

      – Вот и все, – пронеслось в голове у начальника сыскной полиции, – кажется у клубка остался один кончик. Бедный, бедный секретарь, хотя, что ж я его жалею, каждый страдает, как наш Спаситель, за свои убеждения. Люди, какие б ни были, всегда остаются людьми. К каждому из них можно подобрать ключик, даже к самому закоренелому душегубу, а господин Комаров возомнил себя человеком, скрепляющим семейные узы посредством воспрепятствования и затягивания бракоразводных дел. Да, не могу не согласится, он стоит на страже духовного, но каждого надо рассматривать в отдельности, ведь жизнь часто подставляет ногу, а при падении не всегда успеваешь подстелить соломки. Вот взять хотя бы Серафима Никитского, образованный человек, Университетский курс философии прослушал, книгу даже написал, казалось бы радуйся жизни, ан нет сколько он крови попортил, пока не вывели его на чистую воду. Но в нынешнем деле просто все получается, как