Правило завязанного шнурка, или Строгий постельный поход. Ирина Краева

за своей спиной крылья, то с хрустом схлопывало. Красовалось своей страшнотой. А всё тело его было покрыто чёрной злодейской чешуёй.

      «Куда запропал Дедушка?» – снова подумал Миша. А вслух сказал:

      – Ватрушку буду!

      Подошёл к Безобразию и вытащил ватрушку из его лап (на каждом из десяти пальцев были когти – то ли перстни такие специальные, с маленькими ножами, то ли это были его родные когти, Безобразиевские).

      – Отломить половину? – спросил Миша, который терпеть не мог есть в одиночку.

      – Не ем до обеда, – лязгнуло клыками Сущее Безобразие, – чтобы злее быть.

      – Ну-ну! – строго сказал Миша и принялся за ватрушку, обдумывая сложившуюся ситуацию.

      Сущее Безобразие продолжало хлопать крыльями.

      Когда даже крошки от ватрушки были тщательно и вдумчиво прожёваны и проглочены, Миша встал и направился к ручью.

      – Ты куда? – настиг его рык в спину.

      – Запить.

      Миша зачерпнул пригоршню воды, вздохнул и сказал:

      – Дорогая Бабушка! Спасибо тебе за ватрушку! Она самая моя любимая, с вишнёвым вареньем. Ты так много сделала для меня, ненаглядная Бабушка. Как приятно это вспоминать здесь, на поляне, где растёт один-единственный огромный лопух. Люби меня вечно! Аминь! – и Миша тонкой струйкой вылил воду в ручей.

      Бабушка не ответила.

      Миша сделал вывод, что она уже накормила родителей завтраком и вымыла посуду. Закрыт кран.

      – Слушай, – обернулся Миша к Безобразию. – Ты ведь отколупнуло от ватрушки две вишенки. Я видел, видел. Иди сюда, поблагодари Бабушку.

      Безобразие нехотя поплелось к ручью и небрежно прорычало:

      – Сибочки!

      «Две вишенки съесть ему было не лень, а поблагодарить по-человечески – язык отвалится!» – подумал Миша и спросил:

      – Это ты вчера сидело в яме?

      – Ну я. Понимаешь, иду себе по лесу, мух ловлю (мне нравится, как они жужжат в кулаке) – и вдруг – бац!.. И я в яме. Головой стукнулось и растерялось. Но ты вовремя сказал, что я молодец. Это повысило мою самооценку, и я всё вспомнило. Нам с тобой биться надо. Вытащило я тебя сюда, на солнышко, чтоб побыстрее начать. Без рассусоливаний всяких.

      – А биться зачем?

      – Так традиция же. Ну, ты будто бы красный молодец, богатырь Илья Муромец, а я при таком раскладе – типа Соловей-разбойник. Выходи, в общем, на бой.

      – Сказки, значит, читаешь? – вздохнул Миша. – Молодец!

      – Ха-ха! – вдруг обрадовалось Сущее Безобразие. – Вот нравится мне, как ты меня называешь!!! Молодец! Я что-то новое в себе чувствую! Неожиданное!

      Миша вновь вздохнул.

      – А у тебя какая фамилия? – поинтересовалось Безобразие.

      – Муромец, – строго сказал Миша.

      – Не ври! – насупилось Безобразие. – Я ведь про Илюху пошутило.

      Миша прислушался к себе: «Может, и в самом деле вру?» Но потом понял: «Не вру. Только чуточку преувеличиваю». У Миши фамилия была Кузнецов.

      – Хватит болтать. Выходи на побединок! – рявкнуло Сущее Безобразие и приняло боевую стойку, крылья размахнуло.

      – На