Внеорбитные. Мэри Роуз Блэк

его слова медленно, глубоко, будто мне на это даётся десять минут, а не секунд:

      – Самонадеянный.

      Мои руки медленно начинает покалывать от давления. Но я никак этого не показываю. Физическая боль слабее душевной. Знаю я таких, как он: используют физическое «насилие» над девушкой, думая, что это заводит их. Я не стану отрицать, что мне нравится это, нравится в извращённом смысле, потому что это тоже самое, что любить побои розгами. Мне нравится… Но не сейчас. Не вот так.

      – Не лги мне, – моих щёк коснулось его дыхание. Чёрт возьми, как же мне хочется размозжить его голову об стену, заглянуть в неё, увидеть скрытые мотивы и помыслы! Парень заигрался. Чего он жаждет добиться, м? Я же ему не нравлюсь. Прячу глубоко внутри себя горечь от этих слов. «И этот тоже», – проносится на секунду в голове.

      – У нас обоих друг к другу обоюдные чувства. Между мной и тобой только этот чёртов проект у мистера Аллена, курс которого мне нужен в дипломе «для коллекции», ничего больше. Я не буду «дружить» с тем, кого вижу ещё неделю.

      Что-то удивляет Айзека в моей речи – хватка ослабевает.

      – Неделю? Да ты хоть знаешь, что может за это время произойти, дура? – голос скрежещет, низок. Вот и до оскорблений дошли… Замечательно.

      – Не в этот раз, не в этот раз, – напевность в моём голосе кажется капельку дикой в сложившейся ситуации, а может и нет. – Ты мне тоже не нравишься. Так что отпусти меня, чёрт возьми.

      Я говорю абсолютно спокойно, скрывая внутреннее давление и испуг: тело не может реагировать иначе, но мозг усиленно противостоит ему, борется. Я знаю, что он ничего мне не сделает, всё это затянувшаяся игра, что-то вроде способа добыть из меня информацию… далеко необычный. Но чего я хотела от такого, как он? Он же и есть такой. Он же просто хочет «раскусить» меня, поиграть, как со многими – я уверена – другими девушками до меня. Я могу повестись, но в конце плохо будет всё равно только мне.

      Чайные глаза изучают мои, от одного края к другому блуждают. На губах застыла тень усмешки. Вечной усмешки. Одинокая ресница по-прежнему лежит на нижнем веке правого глаза.

      – Ладно.

      Освободившимися руками упираюсь ему в грудь, одной мне хочется заехать ему по ухмыляющейся физиономии, но я решаю не делать этого. Под моей ладонью его сердце тяжело и медленно бьётся, моё же наверняка стучит очень скоро. Поднимаю на него глаза:

      – Паршиво играешь.

      Рывком вскакиваю с дивана, делаю пару шагов в сторону. Пожалуй, здесь я на сегодня закончила. Наигралась.

      Молча начинаю собирать свои вещи. Айзек откинулся на спинку дивана и смотрит куда-то в пространство. Или же краем глаза наблюдает за мной. Солнечный свет из окна золотом подсвечивает высветленные пряди волос.

      Почему он так сделал? Зачем физическая сила? Я чего-то упустила в трендах на ухаживания? Это новая фишка ньюйоркцев? Другая бы на моём месте… что бы сделала? Закричала? Подала жалобу о насилии? Поддалась, подыграла? А я нет. Почему я так спокойно реагирую на случившееся? Потому что он мой типаж? Мне понравилось. Без вопросительного знака в конце.