Казанова в Петербурге. Галина Грушина

Разве можно спать на муравейнике? Гляди! – И он потащил хозяина к постели.

      По кровати бегали клопы. Хозяин перевел дух.

      – Ой, клопики,– весьма натурально удивился он, склонившись над подушкой.

      Кто-то из слуг хихикнул.

      – Клопики? – возмущенно загремел гость.– Здесь сотни клопиков! И это лучшая в Петербурге гостиница?

      Герр Бауэр проявил завидную рассудительность:

      – Так ведь клопы не разбирают, где лучшая, а где похуже.

      Слуги откровенно веселились.

      – Палач! – шумел гость.– Я положу тебя в эту постель, и ты промучаешься в ней до утра. А сам лягу в твою.

      – Ваша светлость,– пряча смешок, возразил хозяин,– моя постель не так удобна, в ней тоже покусывают, и там моя жена.

      Грохнул смех. Хохоча, челядь повалила вон.

      – Ложитесь и отдыхайте, ваша светлость,– льстиво уговаривал разбушевавшегося постояльца хозяин.– Вы скоро к этому привыкнете. У нас останавливается всякий люд, даже азиаты, вот и наползло.

      – Черт побери! – закричал кавалер.– Завтра же съеду. Где мои слуги?

      Услыхав о его намерении, хозяин засуетился: Ганс был разыскан, однако Риго как в воду канул. В помощь были даны трое молодцов. Веселая челядь принялась перетряхивать кровать; зеленый полог был снят, лишняя мебель из спальни вынесена. Суматоха заняла немало времени. Кавалер не лег, пока на его глазах кровать тщательно не ошпарили; ее вытащили на середину комнаты, а ножки поставили в тазики с водой.

      Он спал как убитый и во сне ехал в кибитке по печальной ледяной равнине, называвшейся Россией. Проснувшись на рассвете, он повернулся на другой бок и снова заснул.

      Когда он пробудился окончательно, было светло, и заснеженная пустыня за окном, называемая Невой, искрилась на солнце. Зычно крикнув лакея, кавалер сладко потянулся: впервые со дня въезда в Россию он видел солнечный свет, и это случилось на Рождество.

      – Пойдешь со мной к мессе,– велел он Гансу, который собирался его побрить.

      – Сегодня нет мессы,– буркнул тот.

      – Нет мессы в воскресенье? Ганс насмешливо фыркнул:

      – Сегодня понедельник. Вы проспали двое суток.

      – Как так, бездельник? Позвать Риго.

      – Французишка был таков,– презрительно отмахнулся Ганс.– Он и не скрывал, что в Петербурге сразу уйдет.

      Выйдя из номера, кавалер обратился по-французски к приличного вида старичку-постояльцу с вопросом, какое сегодня число.

      – Пятнадцатое декабря,– ответили ему.

      – Что такое? – изумился он.– Ведь сегодня Рождество.

      – До Рождества еще далеко. Пока идет Пост.

      Кавалер растерялся. На его возбужденный голос показался хозяин и, затаив усмешку, невольно появившуюся на его упитанном лице при воспоминании о ночном шуме, объяснил кавалеру, что в России другой счет дней, русское Рождество наступит почти через две недели, а европейское Рождество действительно наступило, но это было вчера.

      Пораженный, кавалер