Название | Ф. В. Каржавин и его альбом «Виды старого Парижа» |
---|---|
Автор произведения | Галина Космолинская |
Жанр | |
Серия | |
Издательство | |
Год выпуска | 0 |
isbn | 9785444821169 |
В сентябре 1761 года Эриссан, к которому Коллегия отнеслась весьма благосклонно, продлив его опекунские полномочия92, поместил своего подопечного в дом профессора греческого языка и литературы Королевского коллежа Жана Вовилье93. Каржавин вынужден был провести в пансионе Вовилье год и девять месяцев (до мая 1763), находя свое положение там несносным. Пытаясь бунтовать, он убеждал отца, ревностно следившего за его успехами в учебе, в нерадении опекунов к его образованию:
В своих последних письмах я подробно обрисовал вам жалкое положение, в котором нахожусь, каков план моих занятий и как неточно он выполняется <…> Я должен был изучать философию, геометрию, алгебру, математику, географию, историю, рисование, английский, немецкий, итальянский, учиться танцевать, заниматься фехтованием, верховой ездой и т. д. В течение 10 месяцев, что я нахожусь у г-на Вовилье, я еще не начинал ничем заниматься. Изучаю я только философию в коллеже, и это все. <…> В будущем году меня не заставят делать больше, чем в нынешнем, под тем предлогом, что мне надлежит сделаться магистром искусств в октябре 1763 года. Мне надо будет повторить всю философию, а это потребует много времени, хотя и не сделает меня более ученым <…>94
«Жалкое положение», в котором русский студент оказался в Париже, отчасти было следствием распоряжения Коллегии (и лично канцлера Воронцова), позволявшего Эриссану единолично распоряжаться жалованьем своего подопечного95. Разумеется, Каржавин не мог быть этим доволен. К тому же он был уверен, что опекуны (Эриссан и Вовилье) дезинформировали Василия Никитича насчет его поведения и состояния дел в учебе, и всеми силами пытался настроить против них отца. Жаловаться на ущербность учебной программы было единственно правильной тактикой, которую он и выбрал.
Между тем наибольшее возмущение семнадцатилетнего юноши вызывали строгие запреты, окружавшие его в пансионе. Ведь еще ребенком он приохотился посещать с «дядюшкой» парижские театры и парки, осматривать книжные лавки, «публичные библиотеки и кабинеты ученых» – знакомиться со всем, «что было примечательного в Париже»96. И такой образ жизни доставлял ему огромное удовольствие: «Всякой день гулящей [т. е. выходной. – Г. К.] гулять хожу с дядюшкой в поля и в сады королевские, – писал мальчик отцу. – В Париже мне жить весело, да веселее бы мне еще было ежели бы ты, матушка, братец, да сестрицы сдесь со мной были»97.
Порядки в пансионе становились несносными для Каржавина по мере его взросления. Юношу возмущали запреты выходить одному из дома, гулять по городу, посещать друзей и даже богослужения в доме русского посланника графа П. Г. Чернышова. О развлечениях не могло быть и речи. Он жаловался
90
91
Письмо Д. М. Голицына канцлеру Воронцову, Париж, 10/21 августа 1760 г. // АВПРИ. ВКД. Оп. 2/1. № 2142. 1760–1763 г. Л. 4–4 об.
92
См.:
93
Jean Vauvilliers (1698–1766); не следует путать с его сыном – известным эллинистом Жаном-Франсуа Вовилье (1737–1801), с которым Каржавин также поддерживал отношения, см.:
94
Письмо от 15/26 июля 1762 г. // Письма русских писателей XVIII века. № 4. Здесь и далее курсив в цитатах мой. –
95
«И так, когда он [Каржавин] во власть и смотрение книгопродавца Гериссана отдается, то и признается за нужно, чтоб он в руках своих и <…> жалованье его триста рублев в год имел» – АВПРИ. Ф. 94 Парижская миссия. Оп. 94/1. 1760 г. № 7. Л. 7.
96
Письмо к отцу от 15/26 июля 1762 г. // Письма русских писателей XVIII века. № 4.
97
Письмо к отцу от 15/26 апреля 1755 г. // ИРЛИ РО. Ф. 93. Оп. 2. № 100. Л. 24 – русский автограф (то же – на латинском и французском языках).