Психоанализ. Искусство врачевания психики. Психопатология обыденной жизни. По ту сторону принципа удовольствия. Зигмунд Фрейд

в первый раз было отказано и которое теперь с учетом моего весьма улучшившегося материального положения я думаю повторить. Большего я вам сказать не могу, но, конечно, мне не будет приятно, если теперь меня примут, думать о том, что тогда, как и теперь, решающее значение имеет своего рода расчет».

      Это показалось мне убедительным и без выяснения более подробных обстоятельств. Но я спросил далее: «Как вы вообще пришли к тому, чтобы привнести себя и свои личные отношения в текст „Коринфской невесты“? Быть может, в вашем случае существуют такие же различия в вероисповедании, о значении которых говорится в стихотворении?»

      Я не угадал, но было удивительно наблюдать, как один прицельный вопрос вдруг раскрыл глаза моему собеседнику, и в качестве ответа он смог преподнести мне то, что, несомненно, до сих пор ему самому оставалось неизвестным. Он бросил на меня удрученный и вместе с тем недовольный взгляд и пробормотал себе под нос дальнейшее место стихотворения:

      Ты их видишь цвета?

      Завтра будет седа.

      и кратко добавил: «Она несколько старше меня».

      Чтобы больше его не мучить, я прекратил расспросы. Объяснение казалось мне достаточным. Но, конечно, было удивительно, что попытка свести безобидную ошибку памяти к ее причине должна была затронуть столь отдаленные, интимные и катектированные неприятным аффектом дела исследуемого.

      Другой пример забывания последовательности слов известного стихотворения я хочу привести по К. Г. Юнгу[6] и словами автора.

      «Один господин хочет продекламировать известное стихотворение: „На севере диком стоит одиноко и т. д.“. На строке „и дремлет, качаясь…“ он безнадежно запинается, слова „и снегом сыпучим одета, как ризой, она“ он забыл полностью. Это забывание в столь известном стихотворении показалось мне странным, и я попросил его воспроизвести, что приходит ему в голову в связи со „снегом сыпучим одета, как ризой“. Получился следующий ряд: „При словах о белой ризе вспоминается саван, простыня которой накрывают покойника (пауза) – теперь мне приходит на ум один близкий друг – его брат недавно совершенно неожиданно умер – должно быть, от паралича сердца – он тоже был очень тучный – мой друг тоже тучный, и я уже начал думать, как бы и с ним не случилось такого, наверное, он слишком мало двигается; когда я услышал об этой смерти, мне вдруг стало страшно, как бы и со мной этого не случилось, потому что мы в нашей семье и без того имеем склонность к ожирению, а мой дедушка тоже умер от паралича сердца; я считаю себя тоже слишком полным и потому начал на этих днях курс лечения от ожирения“.

      Стало быть, господин бессознательно сразу отождествил себя с сосной, окутанной белым саваном», – замечает Юнг.

      Следующий пример забывания последовательности слов, которым я обязан моему другу Ш. Ференци из Будапешта, относится, в отличие от предыдущих, к самостоятельно произнесенной речи, а не к фразе, заимствованной у поэта. Нам будет продемонстрирован не совсем обычный случай, когда забывание служит нашему благоразумию, если ему

6

C. G. Jung. Über die Psychologie der Dementia praecox, 1907, Seite 64.