Сладкий сон АСМР. Евгения Райнеш

не всегда лучше. И лебедей этих, наверное, по всей стране – завались. А вот Лебель – единственный и неповторимый.

      Тори подняла обе руки.

      – Сдаюсь. Ты прав. Так проводишь до Приозерной?

      – Пошли, – он вскинул свой рюкзак на плечи. – Тут недалеко, пешком напрямки быстрее, чем объезжать на такси.

      Они в три минуты пересекли миниатюрную площадь перед зданием автовокзала и оказались на тянущейся в бесконечную даль дороге.

      Улица с рядком стоящими особняками эпохи раннего модерна показалась Тори уютной. Причудливые магазинчики, аккуратные домики и большие зеленые деревья. Несмотря на то, что город явно готовился ко сну, Тори чувствовала: и дневной его ритм уютен и спокоен. В витрине цветочного магазина, который попался им по дороге, цвели всеми возможными красками бутоны и соцветия, хозяин фруктового павильончика заботливо укладывал на ночь фрукты в небольшие холодильники. Две пожилые женщины остановились на тротуаре и негромко обменивались какими-то милыми новостями. Они так замечательно и по-доброму улыбались, что Тори вдруг захотелось стать частью этого спокойного, почти идеального мира.

      – Странно, – сказал Лель, вглядываясь в пока еще бледные огни.

      Тори показалось, что он прочитал ее мысли.

      – И в самом деле, странно, – согласилась она. – Никогда не мечтала жить в подобном сонном месте.

      – Ты о чем? – не понял Лель.

      Видимо, он все-таки не умел читать мысли. Или делал это невнимательно.

      – Я ЭТО имею в виду, – сказанное точно не относилось к внезапному желанию Тори остаться в Лебеле вдруг и навсегда.

      Она старательно вытаращила глаза в начинающиеся сумерки, но ничего такого уж странного не увидела.

      – Эта шоколадница, – кивнул ее спутник.

      Она посмотрела в ту сторону, куда Лель махнул рукой, не просто старательно, а внимательно. Может, по чистой случайности, но именно в этот момент в дальних сумерках, мигнув два раза, зажглась вывеска «Шоколадная нежность». И было в ней нечто такое, от чего Тори поежилась. Вокруг слова «нежность» вызывающе красным горели пронзенные стрелами сердечки, превращающие вывеску в нечто, вроде магазина «для взрослых». Из тех, что называются «Ты и я» или «Соблазн», как-то так.

      – Это не секс-шоп? – на всякий случай удостоверилась она.

      Лель улыбнулся и покачал головой:

      – Шоколадница, – повторил он.

      – Она и в самом деле странно выглядит, – подтвердила Тори, что бы он ни подразумевал под этим словом.

      – Да нормально, – махнул Лель рукой. – Сколько себя помню, всегда так выглядела. А странно то, что она открыта. Потому что «Шоколадная нежность» открывается только раз в году.

      – А она – это что? – спросила все-таки Тори, и, понимая, что сейчас он опять повторит это непонятное «шоколадница», быстро добавила. – Ну, там магазин или кафе? И почему – раз в году?

      Ей вообще не могло прийти в голову, за каким лядом держать заведение, если открывать его раз в году. Это же не елка, которую срубил, нарядил, отпраздновал