Женские истории пером павлина (сборник). Николай Беспалов

и села близко. Можно пешком дойти, а там, он убежден, он быстро наберет необходимый материал.

      – Юноша, а где и чем мы будем завтракать? Я сыта твоим материалом не буду.

      Мужа особенно (и отчего только?) возмутило мое обращение к нему:

      – Я далеко уже не юноша. Я пришел к тебе зрелым мужем.

      Лицо покраснело, руки затряслись. И как я тут же захохотала, когда, не входя в нашу комнату, Варвара сказала:

      – Юноша, нечего орать попусту. Идите к столу! Картошка стынет. Нормальные люди-то уже к обеду собираются, а они о завтраке хлопочут.

      Молодая картошка, обильно политая сметаной, усыпанная укропом, свежепросольные огурцы, холодное отварное мясо и большая трехлитровая банка молока.

      – Хлебушек у нас очень вкусный. Наш пекарь хоть и армянских кровей, но выпекает его по нашим правилам. Кушайте, кушайте. Потом уговоримся, как дальше-то жить будем.

      «Уговорились» вечером. Осип истопил баню. Никогда я так не мылась. У Варвары руки сильные. Она буквально истязала мое тело горячим веником. Прохаживаясь по бокам, ягодицам, приговаривала:

      – Я – ядрена девка, молодцам услада, – и хрясть по попе.

      Осип достал из подпола большущую бутыль с мутноватой жидкостью, Варвара накрыла на стол. Мы с Андреем в это время пили домашний квас на крыльце. Городок затих. Лишь изредка тишину нарушали лай собак и гудки пароходов на водохранилище.

      – За постой я с вас буду брать по семьдесят копеек с каждого, – Варвара в доме была полновластной хозяйкой. – За стол, не обессудьте, по рублю. С огорода можешь (это уже персонально ко мне) брать зелень, огурец. В теплицу чтоб ни ногой. А то…

      – Чего ты молодую пугаешь? – Осип выпил много, но был трезв и добр.

      – Не пугаю. Просто они, городские, в нашем деле простаки. А недаром говорят: простота хуже воровства.

      – Вот оно, – вскинулся Андрей. – Ты видишь, Тамара, какой глубинный смысл вложила эта женщина в слово «простота». Простота – это синоним неумения.

      – Чего это он? – Варвара от удивления забыла проглотить кусок домашней тушенки и оттого прошамкала.

      – Не обращайте внимания. Это бывает с ним.

      Осип перекрестился:

      – Ох, и тяжело тебе, милая, с больным-то.

      Андрей как будто и не слышал их. Он продолжал экзальтировать. Лишь граненый стакан, великое изобретение корсаров, сунутый ему под нос, остановил поток словес пустопорожних. Ох уж эти «лирики»!

      Итак, мы определились с бытом, мы выяснили, что собирать материал можно и не отдаляясь далеко от дома. Мы наконец успокоились и попросились спать. Мы – это, естественно, мой муж. Не я же!

      Самогонка, настоянная на чесноке, сильна, черт возьми! Градусов пятьдесят. А то и больше.

      Я спала одна. Андрея уложили в «холодке» в сенях.

      – Проспится, умнее станет, – резюмировал его выступление Осип.

      Я хоть и не филолог, обратила внимание, что эти люди употребляют обычные слова в необычном значении. Например, Осип говорил о своем напарнике в кузнице: «С утра он глуп как пень. Может и руку отбить молотом.