Остап Бендер – агент ГПУ. Анатолий Вилинович

детушки, – начал закуривать Бендер папиросу из пачки «Южные», что свидетельствовало о его недавнем пережитом состоянии. – Я побываю у Симферопольского гэпэушника и посмотрю, какую он выдаст мне индульгенцию.

      Он тоже, как и его молодой компаньон чувствовал себя во время встречи с неожиданными охранителями власти настолько неуютно, что даже ни разу не прикоснулся к своим заветным усам.

      – Ну, давайте логично рассуждать, камрады, в чем заключается наше преступление? Подозрение, узнавание, что имели дело с иностранцами? Затем, дело дошло до обыска. Ничего не нашли, с поличным нас не взяли. Так чего же нам, собственно говоря, бояться? – рассуждал вслух Бендер. – Ни под какую уголовную статью они подвести нас не смогут. Все то, что мы приобрели, надо перебрать и устроить в конторе музейную витрину. Но это, детушки, тихо, тихо, – замахал рукой Остап, видя как его компаньоны, беспокойно заерзали на скамье. – Это мы еще обсудим, это мы еще решим. Не сейчас, голуби вы мои. Видите, как интересно иметь хорошие отношения с органами, которые иногда перерастают в органы покровительствующие нам.

      Некоторое время искатели графских сокровищ молчали. Смотрели сквозь пальмы и кроны платанов на близкое море внизу, на проплывающий вдали белый пароход с хвостом сизого дыма и думали по-разному, но примерно об одном и том же.

      Бендер встал, прошел к урне и бросил туда окурок. Вернулся и с усмешкой на лице сказал:

      – От самой румынской границы никак не могу избавиться от внимания к моей особе стражей Советской власти. Так может дойти до того, что мне предложат в органах и службу, – рассмеялся Бендер.

      – Ох, командор, лучше уж это, чем работа на Беломорканале или в тайге, – двинул плечами рыжеволосый друг.

      – И все же, Остап Ибрагимович, какие наши ближайшие действия чтобы…

      – Чтобы приступить к осуществлению нашей новой идеи, хотите сказать, товарищ Козлевич? – за все время знакомства и дружбы Остап так впервые назвал вдруг очень уважаемого им скромного Адама Казимировича.

      – Вот именно, товарищ председатель, – тернул обеими руками по своим усам тот.

      Остап встал и спросил глядя то на одного, то на другого концессионера:

      – Помните, мои страдальцы – искатели, ту типографию Госиздата, когда мы искали знаменитого фотографа Глеба Мацкина?

      – Помним, – скучно промолвил Козлевич.

      Немного помедлив, ответил и Балаганов.

      – Когда вы, командор, бухгалтера приняли за Корейко.

      – Да, очень похож тот на Корейко и тоже Александр Иванович.

      – И что из этого, Остап Ибрагимович? – спросил Козлевич.

      – А вот сто, детушки-неудачники. Этот самый Корейко…

      – Который принес миллион на тарелочке с голубой каемочкой?

      – Вот именно, Шура. Так вот, этот миллион из других пачек миллионов он заработал, знаете как?

      Единомышленники Остапа молча уставились на своего предводителя. Тот загадочно промолчал и провозгласил:

      – Да выпуском открыток!

      – Открыток?! – удивился Балаганов.

      – Этой