Таежный форсаж. Анна Яковлевна Яковлева

экспедицию дочь собирали оба родителя.

      Мамиными стараниями в багаже у Лены оказались: резиновые сапоги, пять пар теплых носков, фен, домашние тапочки, недельный запас трусов и бюстгальтеров, две пары термобелья, две пижамы, трехмесячный запас крема для рук и лица, не считая средств гигиены. К ним относились влажные салфетки, прокладки и тампоны, ватные диски, ушные палочки, зубная паста, гель для душа, шампунь, тоник для лица, гигиеническая помада, разовые носовые платки – все в расчете на четыре месяца.

      Этим Янина Аркадьевна не ограничилась.

      – Как же ты будешь ногти обрабатывать? – совершенно серьезно спросила она, запихивая в сумку маникюрный набор.

      Стараниями папы Лена разжилась спальным мешком, комбинезоном с курткой, ультразвуковым отпугивателем комаров на брелоке и ручным прожектором.

      Геля ходила кругами вокруг необъятных сумок и каждые пять минут спрашивала:

      – А ты скоро уедешь?

      – Ты хочешь, чтобы я уехала? – Расстроенная Лена присела на корточки перед дочерью и заглянула ей в лицо.

      – Бабушка сказала, что когда ты уедешь, мы поедем во Власиху, – не стала лукавить дочь.

      На всех ее рисунках уже фигурировало залитое солнцем изображение дачного участка с домом в центре. Одно из таких изображений Геля сунула Лене в сумку.

      Сборы продолжались неделю. Аптечка заняла отдельное место. В нее вошел стратегический запас лекарств из ближайшего аптечного киоска на все случаи жизни, включая мозоли, укусы комаров и мошки, аллергию, ушибы, гнойные раны, отит, гайморит, лакунарную ангину, цистит, почечную колику и поясничный хондроз.

      В Домодедово отец провожал Лену не столько из-за багажа, который оказался в два раза тяжелее самой дочери, сколько из желания посмотреть на тех, кто будет отвечать за его чадо ближайшие месяцы.

      В назначенный час оба Лениных попутчика ожидали ее появления у справочного бюро и крутили головами.

      Арсений в куртке с плеча Индианы Джонса задумчивым взглядом из-под панамы обводил толпу в поисках аналитика. Вся задумчивость сползла с Ратникова, едва Лене стоило появиться в зале ожидания. Ратников смотрел не на Векшину, хотя ей очень шли черная парка и джинсы, – он, не моргая, смотрел на ее сопровождающего – импозантного седовласого господина.

      Появление господина путало все карты. Первоначальная версия о сильно пьющем исполнителе мариачи была забракована. Внутренний голос суфлировал прямо в ухо Арсению, что господин является не кем иным, как покровителем Векшиной, или, как теперь принято говорить, «папиком».

      Наметанным глазом господин определил в Арсении главного и протянул ему руку.

      – Станислав Сергеевич. – В паспорте Векшина значилось имя Вячеслав, но окружающим он представлялся Станиславом. Это была его маленькая причуда.

      После знакомства Вячеслав Сергеевич не замедлил перепоручить свое сокровище Лениным спутникам:

      – Ребята, присматривайте за Леночкой там. Поможете с вещами?

      Вопрос был риторическим. Чтобы поднять Леночкины вещи, нужен