Свадьба Морского царя. Книга пятая. Вадим Россик

бульвар: Гведская королевская военно-морская академия, Главное адмиралтейство и Адмирал-штаб. Синеморский бульвар: главная контора Гведской Ост-Индской компании и редакции всех трёх ориентских газет: «Синеморского вестника», «Вечернего Ориента» и «Голоса Гведского Поморья». Улица Святой девы Камелии, покровительницы рыбаков: скромный храм Святой Камелии с вместительным ящиком для пожертвований и родильный дом «Новая жизнь» при нём, Ориентский банк «Бережливый моряк» с огромным чугунным якорем у дверей, отделение Гведского Патроната (общества помощи инвалидам и нуждающимся) в Синей стране с ярким флагом над входом и домом престарелых «Потерянная молодость».

      Затем пошли улицы поскромнее. За окошками дилижанса замелькали многочисленные вывески: «Лучший маркитант королевской армии и флота», игорный дом «Живи, не тужи!», харчевня или, как их называли в Ориенте, таверна «Приют холостяков», пивнушка «Три весёлых старичка», астерия – заведение, где подают рыбные блюда, – «Рыбный день», ресторация «Славное местечко», кондитерская «Шоколадный соблазн», магазин колониальных товаров «Остров сокровищ», лавки мясников, булочников, молочников, обувные, швейные, шляпные и перчаточные мастерские…

      На одном из перекрёстков стоял трухлявый, покосившийся столб, на котором на одном гвозде висела деревянная стрела-указатель. На стреле в лучах закатного солнца пламенели слова, выведенные старинными кроваво-красными буквами: «Пиратская Дыра».

      – Что означает это диковинное название, дядя? – спросила Барабара, провожая глазами зловещую надпись.

      – Это место казни морских разбойников, моя дорогая, – рассеяно ответил доктор Мартиниус, вертя во все стороны длинным носом. – Там их сначала вешают, а потом сжигают в специальной печи. Я читал в «Гведском курьере», что недавно в Пиратской Дыре казнили знаменитого пирата Извергса. Жестоко, конечно, но… А вот и море, друзья мои!

      Путешественники прильнули к окнам. Почтовый дилижанс свернул на Набережную русалок. С неё открывался великолепный вид на ориентскую гавань. Прямо посреди гавани на крошечном островке Невест возвышался маяк Большой Лемюэль, величественный, как хорал. Вокруг островка белели буруны, море покрывали барашки. Вдали голубизна вод сливалась с небесной голубизной. Воздух был так пронзительно чист и свеж, что кружилась голова. Лёгкий бриз нёс свежий запах моря. Над голубым простором с криками кружились чайки. Другие чайки бесстрашно прохаживались по набережной и что-то клевали. В гавани большие трёхмачтовые корабли спускали паруса, собираясь встать на якорь. Длинные баржи, гружёные деревом, углём и рудой, подходили к причалам ориентского порта. Издалека доносился звон колоколов Морского собора.

      – Ура, Синее море! – воскликнула Барабара и восторженно захлопала в ладоши. Доктор Мартиниус издал писклявый смешок. Мельхиор страдальчески скривился. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Необъятное,